Стук копыт становился более уверенным, даже каким-то раскатистым, по инерции ей всё же удалось приподняться и теперь каждый скачок коне не отдавался болью в бедрах. Она закрыла глаза. Всё равно существо вряд ли врежется в дерево, а если она как будто исчезнет для него, быть может и успокоится.

Он высекал чистый огонь. Из-под копыт летели красно-оранжевые, даже местами, багровые искры, а под шкурой будто бы переливалась раскаленная магма вулкана. Даже не по венам, а просто под кожей, выдавая, что это всего лишь оболочка, в натура у него совсем не такая.

Слева послышался женский вопль. Не знамо откуда, но у девушки взялась воля потянуть поводья на себя, как можно увереннее приказав коню остановится. Тот не с первого окрика, но всё же неохотно подчинился. Вдалеке виднелись две фигурки большая и поменьше, видно ребенок. С замирающим, от нового страха, сердцем ведьма сглотнула и обернулась.

По кромке леса туда уже бежал Дэниал и в первых лучах солнца, только выступившего из-за макушек деревьев, блестела сталь.

Стоило, наверное, сначала прощупать территорию на предмет нахождения людей, но все мысли слишком сильно заняла продуманная пакость. Достаточно невинная — Фелисия не упадет, а даже если и так, то он успеет бросить путы на землю, чтобы девушка упала мягко и безболезненно. И результат превзошел все ожидания. Довольный, он улыбался хозяйской улыбкой, пока не услышал крика.

Чертыхнувшись, колдун бросился на голос. В висках теперь уже стучала другая мысль — кто бы это не был, не дать им уйти. Она видели слишком много, а народ о таком молчать не привык. И хрен с ним и его участью, но ведь на коне скакала именно Фелисия. И плевать будет этой женщине, что ведьма на самом деле дрожала от страха, она расскажет, будто это было гордая рысь.

— Стоять! — зарычал он, точно из-под земли вырастая перед уже убегающими двумя. В одной руке крепко сжат клинок, другая просто напряжена до того, что хорошо видно мышцы.

Женщина тут же отшатнулась назад, беспокойным и очень напуганным вихрем, закрывая собой маленькую девочку, пряча её за пышную юбку.

— П... Пожалуйста, — залепетала она, продолжая медленно пятится. Взгляд по водянистому серых глаз стал совсем затравленным. — П... Прошу вас, Господин. Я никому не скажу.

Голос разума орал в оба уха, что бы колдун решил всё двумя ударами. Один для селянки, так не вовремя оказавшейся рядом, другой для её девчонки. Мелкая жалась к матери, огромными от испуга глазами глядя на Дэна. Колдун зацокал языком. Дело плохо. Отпустит их, могут и разнести весть. А убьёт сейчас… парень скосил взгляд в сторону Фелисии. Рыжая так и двинулась с места и Дэниал готов был спорить хоть на сотню золотых, что сейчас её заживо пожирает ужас. Она знает, чем это чревато. Но еще лучше она знает, что у суженого вполне может подняться рука на ребенка.

Но не это ли вдалбливал ему Винсент на вершине мира тяжелыми ударами ноги? Не про это ли шипел, когда говорил, что нельзя причинять боль любимой? Ведь милосердие, в какой бы странной форме оно не было, это тоже всегда выход. Может быть не во всех ситуациях, но в большинстве случаев.

Парень понял перед собой руку, до предела напрягая и чуть подгибая пальцы. На ладони вспыхнуло пламя, а женщина коротко вскрикнула, начав крестится, но под тяжёлым взглядом в бессилии опустила руку.

— Иди, — бросил Дэниал, — Если ты расскажешь кому-нибудь о том, что видела, то я достану тебя с того света и принесу в жертву самому Сатане. Тебя и твою девчонку. Ты поняла меня?

Хватит с него крови. Довольно. Слишком много её было в мирах, она даже не отпустила его здесь — что своя собственная, что чужая. И криков ужаса и пощады тоже хватит, он уже не мог их слышать, когда бывшие жертвы приходили по ночам, раздирая во сне разум. Если есть шанс хотя попытаться искупить свою вину, то почему бы им не воспользоваться?

— Ты поняла меня?! — уже более громко и настойчиво спросил колдун, сжимая кулак и гася пламя.

Женщина сдавленно кивнула, наощупь находя руку дочери, не поворачиваясь к нему боком, обошла черноглазого и тут же снова бросилась бежать.

Дэниал смотрел в след убегающей и губы дрогнули в слабой, едва видной улыбке. Где-то далеко в мирах Флоренция удовлетворённо кивнула, проводя перед собой рукой и пара фигурок, только вбежавших в лес, смазано растворились в воздухе. Тьме нужно было убедится окончательно, что сын наконец то усвоил урок и усмирил свою силу — негоже князю вести себя напыщенным мальчишкой.