– Нина, я думаю…
– Знаешь, Костя, думать вредно! – накричала я на него, не дав закончить. – И даже не смей говорить, что я одержима Игорем! В конце концов, это ты втянул меня в это, а теперь так спокойно ведёшь себя, словно ничего не случилось! Кошмарами моими он озабочен! – кричала я, размахивая руками. – Пока не случилось ничего! Но случится! И скоро! А вы меня не слушаете!
Повисла тишина. Я всё ещё дымилась от злости и негодования, но, похоже, что моя бравада всё-таки принесла плоды.
– Такие камни действительно существуют, – подкуривая, подтвердила Екатерина Павловна, – их много, и каждый из них, в той или иной степени, способен ослабить человека как сам по себе, так и направленым образом. А если знать, как их заговорить, то так можно и жизни лишить. Но почему ты так уверена в том, что Игорь к этому причастен?
– Сны, Еатерина Павловна! Сны! Я знаю, что права! Я это чувствую! Что-то приближается! И это что-то плохое!
Глава 16. Внутренний дефект
Костя, конкретно обидевшись на меня, почти со мной не разговаривал, но и не уходил, потому что каждую ночь я металась по кровати в поисках той заветной двери, через которую я снова могла попасть за грань настоящего.
Однако этого не происходило. Ничего нового мне не снилось. И это меня убивало! Что ж я за ведьма была, если пользы от меня было как от дырявого ведра?
Мой мозг, да и психика тоже, испытывали колосальную нагрузку и напряжение: дверцы буфета хлопали, печка зажигалась по своему собственному расписанию, посуда взлетала в воздух и билась, потёк кран. Это была катастрофа!
– Я не истеричка! – Я расплакалась, давая выход не только накопившимся эмоциям, но и токсинам. – И не параноик! Я знаю, что права!
– Я знаю, малыш, знаю! – Костя обнял меня. – Ты слишком близко к сердцу всё принимаешь, – успокаивал он. – Даже самым сильным из нас бывает очень сложно увидеть знаки, и правильно их трактовать. Ты и так многого добилась, сделай себе поблажку! – Я молчала, тупо уставившись в потолок. – Нина, посмотри на меня! – Я повернулось к нему. Его тёплый взгляд мягко обвалакивал меня, укачивая как колыбель. – Ты обязательно всё увидишь! И всё узнаешь!
– Когда? Когда уже будет поздно?
– Когда придёт время.
Прислушавшись к совету Кости, я отпустила свои накрученые страхи и опасения по поводу неизвестности. В конце концов, была ли моя связь с Игорем каким-то сверхъестественным средством упреждения чего-то плохого или нет, очевидно, что повлиять на неё я уже могла.
Оно или придёт само, как Костя говорит, в своё время, или не придёт вообще, и тогда я закончу свои дни в психушке с диагнозом "безумно самоуверенна, убийственно маниакальна".
Четвертого января уже нового года мы с Костей посетили заброшеную прачечную, чтобы отметить наступивший год с нашими друзьями. Снова увлёкшись оранжевым напитком, я чуть не забыла подарить Косте приготовленый для него подарок.
– Уж извини, это не кожа, – смущённо сказала я, доставая записную книжку формата А4. Внутри лежала наша с ним фотография, сделаная моим соседом на вечере посвящения. Сентиментально, конечно, а может даже и по-детски. Ну, что ж, вот такая вот я есть! – Я подумала, что здесь ты сможешь вести свои собственные записи и заметки, ведь в твоей семейной книге всего пара листов свободных осталось.
Костя долго смотрел на фотографию. Мы с ним никогда не говорили друг другу о своих чувствах. Как-то так у нас всё быстро закрутилось-завертелось, то одно, то другое.
– За это я и люблю тебя, – неожиданно сказал Костя. – За то, что в тебе удивительным образом сочетается столько всего противоположного. За это и за всё остальное. – Я растеряно заморгала глазами, не зная, что на это следовало ответить.
– Ты не обязана ничего отвечать, – поспешил он добавить, приложив палец к моим губам. – Не порти момент вежливостью! – Его голос подсел, став ещё более песочным, чем обычно. – Это кусочек стекла от уличного фонаря, который ты разбила в нашу первую встречу. – Тёмнокоричневый шнурок, на котором висела подвеска размером с большую монету, свесился с его ладони. – Видишь голубовато-серые линии, похожие на молнию? Это след от использования силы. Твоей силы!