– Переживу, – сказала она.

– Пишете новую статью? Собираете у нас для нее материал? – спросил надзиратель, открывая еще одну дверь ключом с большой связки. – Читал вашу последнюю статью – о наркомане, подсевшем на героин. Мне понравилось. Отличная работа. Вы показали, что зависимость – это болезнь и нам нужно подходить к проблеме наркотиков как к эпидемии.

– Спасибо, – поблагодарила Эбби. При других обстоятельствах она была бы очень рада тому, что его тронула ее статья, но сейчас она думала совсем о других вещах. О человеке, который отбывает заключение в этой тюрьме и у которого есть ответы на вопросы, мучающие ее уже много лет. – Мне очень приятно. Но боюсь, что не могу разглашать детали моего нынешнего задания. Я обычно не рассказываю о работе, которой занимаюсь. У меня же есть обязательства. Вы должны понимать, что я несу определенную ответственность и связана подписками о неразглашении.

Она снова улыбнулась в надежде, что надзиратель больше не станет мучить ее вопросами. Ей повезло: именно в эту минуту они остановились перед толстой стальной дверью, надпись на ней гласила: «ОДИНОЧНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ».

Эбби сделала глубокий вдох, когда ее глаза остановились на этой надписи. Вот оно! Она увидит его лицом к лицу всего через несколько минут. От одной этой мысли сердце судорожно забилось в груди.

Она снова повернулась к Стэну, который был гораздо старше ее, и с удивлением увидела, что он выглядит обеспокоенным.

– Вы уверены? – спросил надзиратель.

– Я уже взрослая девочка, Стэн, – ответила Эбби. – Не нужно обо мне беспокоиться.

– Послушайте… – Надзиратель облизал губы, он явно нервничал. – Это хитрый и коварный тип. На самом деле очень хитрый.

– До меня доходили слухи, – кивнула Эбби.

Слухи ей не требовались. Ей хватало фактов, и она знала, насколько болен тот человек, с которым ей предстояло встретиться в ближайшие минуты. За последние два года она узнала о нем все, что только можно было узнать. Она поговорила со всеми учителями, у которых он когда-либо учился, со всеми его родственниками, которые согласились ответить на ее вопросы и не захлопнули дверь перед самым ее носом. Она встретилась со всеми людьми, которые имели хоть какое-то отношение к Говарду Уэллсу, лучше известному как доктор «Экс».

Она его знала. И она собиралась использовать эти знания, чтобы получить от него то, что хотела.

– Я просто должен еще раз предупредить вас, чтобы вы были осторожны, – сказал Стэн. – Уэллс точно знает, что нужно говорить, чтобы влезть человеку в душу.

– Я слышала, что он смог уговорить одного из заключенных совершить самоубийство, – сообщила Эбби.

– Не одного, – тихим голосом поправил ее Стэн, нервно поглядывая через плечо, а потом добавил еще тише: – И не только заключенных.

От этой информации у Эбби широко раскрылись глаза. Она понимала, что ей следует поподробнее расспросить Стэна, но она также знала, что если проведет журналистское расследование, то сама доберется до правды. Она не хотела, чтобы надзиратель еще сильнее нервничал, в особенности потому, что он был уполномочен прервать беседу, если посчитает, что ей угрожает опасность.

– Я ценю вашу заботу, – сказала она Стэну. – Но я буду всего лишь задавать ему вопросы.

– Хорошо, – кивнул Стэн. – Просто не приближайтесь к нему.

А затем начался тот же инструктаж, который она уже проходила, как только попала на территорию тюрьмы: никакого физического контакта с заключенным; заключенному ничего нельзя передавать; к заключенному нельзя подходить ближе, чем на три метра. Эбби подумала, не является ли последнее требование специально установленным для человека, с которым она должна вот-вот встретиться.

В крыле с одиночными камерами все так же стояла тишина. Они прошли по коридору в самый конец, откуда еще одна дверь вела в последний отсек, изолированный даже от остальных одиночных камер.