Лицо оказалось перед самым носом Алексея. Во рту золотая фикса. Подбородок разделен шрамом. На бычьей шее наколка в виде креста.

— Бляха-муха! Это он! Та самая гнида!

От мужчины несло грязными подмышками и табаком. Густые испарения бензина наслаивались на эти запахи, обволакивая все вокруг. Неподалеку кто-то отчаянно матерился, взывал о помощи, умолял вызвать скорую и пожарных. Все это существовало отдельно от них, по другую сторону жизни и смерти.

— Эй! Узнаешь меня? Это я, Оскар. Помнишь стройку и котлован? В тот раз тебе масть пошла, но сегодня отбегался, фуфлыжник!

Полузнакомые сленговые выражения звенели и кружились вокруг головы Алексея. Вроде речь идет о каком-то неоплаченном долге. Но что он должен белоглазому?

Я Оскар… узнаешь меня? Помнишь стройку и котлован?

Но он не знал… не помнил. Пока еще нет.

Все ближе раздается потрескивание пламени, и лысый альбинос исчезает, словно его никогда и не было. Но им еще предстояло столкнуться. На следующем витке спирали, с новым оборотом колеса. Разум Алексея оторвался от потока времени, оказался вне причинно-следственных связей, за пределами евклидовой геометрии и физики Ньютона. Он прозревал бесконечно-сложную паутину квантовой запутанности, мириады вариантов возможного будущего, и каждый из них был как лаз в пещеру дракона.

Провал. Всеобъемлющая пустота. Небытие. Забвение.

Вокруг уже нет никаких звуков. Маховик его жизни останавливается. Стрелки часов замирают. Возникло недовольное лицо отца с поджатыми губами и глубокой складкой на лбу, прозвучал тихий голос покойной матери и беззаботный хохот старшего брата Станислава. Брательник всегда смеялся, даже когда его придавило стальным пилоном на буровой. Смеялся до самого конца… Образ беременной жены мигнул и исчез за поворотом как сигнал семафора.

«Все рушится, все падает, все меняется. Кровь, пуля, холод и тьма…»

В глаза веет жаром, словно из недр плавильной печи. Разлитое топливо превращает участок шоссе в пылающий ад. Кажется, горит сам воздух. Но для Алексея это знакомый ветер ужаса, дыхание спящего дракона, способное выжечь душу и содрать мясо с костей. Он пытается закричать, но вместо этого начинает падать в бездонную огненную воронку, и это падение продолжается целую вечность.

Провал.

Он лежит на берегу: опаленный пламенем, трясущийся, жалкий, наполовину потерявший рассудок. Мысли пульсируют и мечутся в голове, перескакивают с одной случайной идеи на другую. Пахнет йодом и солью. Под ним теплый песок. Вдалеке слышатся крики птиц и шуршание волн, набегающих на берег. Алексею кажется, что он в раю. Или в аду. Он не считает, что между адом и раем есть какая-то разница. Он не верит ни в то, ни в другое. Алексей спит и видит страшный сон, о том, что он умер и попал куда-то. Неважно куда — это все сон!

Он успокаивается. Ему хорошо...

Теперь Алексей брел по пляжу, тупо уставившись себе под ноги. На нем потертые синие джинсы, серая фланелевая рубашка и спортивные туфли на мягкой подошве — та самая одежда, в которой он попал в аварию. Куртку и свитер он давно выкинул, рубашку старался не снимать, чтобы уберечь кожу от солнечных ожогов, а футболку смачивал в воде и повязывал на голову. Но насколько эти факты правдивы? Можно ли им доверять? Кто скажет, жив он или мертв, и если все-таки жив, то, почему здесь, а не там? Реальный мир сложился в точку и потух. Воспоминания о нем тоже сложились, стали какими-то плоскими и бесцветными. Алексей очнулся без единой царапины на берегу океана. С этого момента начался кошмар, который едва не свел его с ума.

Когда он понял, что не спит и пустынный берег не грезится ему с перепоя, то начал беспорядочно метаться по дюнам, разыскивая путь обратно. Алексей бежал, не разбирая дороги. Когда выдохся — полз на четвереньках, а потом снова бежал. Пару раз он спотыкался, падал и наконец кувырком скатился в тенистую складку между двумя дюнами. Он был совершенно один в безбрежной вселенной горячего песка с враждебным перламутровым небом над головой. Его охватил гнев, желание уплатить любую цену за возвращение. Он готов заложить душу, лишь бы все стало как прежде.

Алексей зачерпнул пригоршню песка и наблюдал как крошечные частицы кварца алмазными ручейками сыплются между пальцев. Новый мир осязаем, его даже можно попробовать на вкус.

Он сорвался с места и бросился обратно в сторону пляжа. Неожиданная и страшная мысль пронзила его как острога: что если он в панике перепутал направление и теперь забирается все глубже в пустыню, где его ждет мучительная смерть от перегрева жажды? Страх преследовал его неотступно, но Алексей все бежал и бежал, не в силах остановиться. Наконец, воздух наполнился рокотом прибоя. Алексей съехал по склону последней дюны и рухнул без сил в десяти шагах от того места, где белесые щупальца известняка протянулись к самой воде. Камни покрывал слой темно-зеленых водорослей, переплетающихся между собой, словно волосы русалки.