Его любовь в его поцелуях. Они не просто быстрые «чмоки» или постельные поедания, они - цветы, распускающиеся на моей коже. Благоухающие сладким приторным ароматом гиацинты цветут на мне вечером и ночью, а утром и днём - нежные чайные розы с множеством многослойных лепестков и утончённым запахом.

Дамиену нравится меня целовать: его поцелуи - потребность для него самого, ласки, дающие выход переполняющим его чувствам. Каждое касание нежных, но уверенных и настойчивых губ воспринимается мной как благословение. Он говорит, что не целует меня, а «молится своему божеству», не обнимает, а «преклоняется». Но это, вообще-то, не его слова! Их придумал Алекс для своей Валерии, а Дамиен повторяет для меня. Но какая разница? Суть-то от этого не меняется!

Мы ценим каждую минуту, которая у нас есть, проживаем её во всей возможной полноте и никогда не жалеем о сделанном или не сделанном. Наши руки всегда одна в другой, головы рядом, а губы никогда не успевают забыть мягкость и вкус друг друга. Мы ВМЕСТЕ, как и хотели всегда.

Время поджимает: детям пора в школу. Дамиен в неоновой футболке, чёрных шортах, солнечных очках и бейсболке задом наперёд, обвешанный тремя детскими рюкзаками и ланч-боксами, хлопает в ладоши громогласно провозглашая:

- По коням!

И мальчишки бросаются в гараж, изо всех сил стараясь обогнать один другого. Альба грациозно вкладывает свою маленькую руку в большую и надёжную отцовскую, Дариус забрасывает огромный рюкзак на плечо, напялив бейсболку так же, как и отец, задом наперёд, и я узнаю в очертаниях его спины и рук восемнадцатилетнего Дамиена – дерзкого, амбициозного, местами самовлюблённого гонщика.

Муж подходит ко мне, чтобы поцеловать и обнять на прощание, хотя отбывает максимум на час-два, а я бреду следом за ними в гараж, чтобы как обычно проводить взглядом наш большой семейный SUV и попросить у Бога защиты. И я не знаю, кому доверяю больше: Господу или уверенным рукам моего улыбающегося мужа. Дамиен изображает что-то вроде воздушного поцелуя и выезжает с нашей площадки на дорогу.

Сложно передать то чувство наполненности, которое я ощущаю, глядя на него. На обычные передвижения по нашему дому, простые жесты, слова, адресованные детям или мне.

Мой Дамиен.

Мой целиком, без остатка и теперь уже навсегда. Я это знаю, он это знает, и мы оба всё друг о друге знаем.

Когда радуешься всем своим существом настолько простым вещам, как взмах его рук, раздвигающих после ночи шторы в столовой, понимаешь: вот оно – настоящее счастье.

Когда сияешь, глядя на то, как одна его ладонь треплет волосы вашего бедокура-сына, а вторая не просто лежит на твоём бедре, нет, она – портал вашего единения, контакт не только кожи, но двух преданных друг другу душ, понимаешь: вот оно - счастье. Счастье в мгновении.

Когда физически ощущаешь его взгляд на себе и, поднимая глаза, вдруг встречаешь невесомую улыбку и видишь в этой невесомости бесконечную глубину его чувства, понимаешь: вот оно - счастье.

Мой мужчина – лодка, и я - единственный в ней путешественник. В нашей реке жизни будут пороги и водовороты, тихие заводи и крутые берега, но мы проплывём свой длинный путь до конца. Лодка будет нести меня, а я снова и снова собирать её из обломков и щепок, заделывать пробоины, покрывать новой краской и просто любить.

Лера права: люди должны знать о том, какой может быть любовь: необъятной, непреодолимой, необъяснимо меняющей тебя. Всепрощающей, вдохновляющей, поднимающей с колен. Исцеляющей от любой боли: и душевной, и физической. Несокрушимой. Неистребимой. Раздвигающей границы, наделяющей силой, дающей жизнь. Она может быть прекрасной и уродливой, правильной и неправильной в одно и то же время. Но важно вот что: любовь - это самое прекрасное чувство, подаренное нам Богом. Его главное нам испытание и самый ценный дар.

Беру в руки подаренную Лерой книгу, провожу ладонью по обложке, вдыхаю запах новой бумаги и раскрываю на первой странице, чтобы прочесть уже, наконец, самую сильную историю любви.