Осколки

Жизнь Тима Армстронга достигла дна, и молодого музыканта часто можно было встретить в окрестностях Беркли за всяким непотребством. Однажды его брат Джефф увидел его ковыляющим по Телеграф-авеню очень пьяным. Армстронга усадили на пассажирское сиденье автомобиля и отвезли в больницу, где выяснилось, что у младшего брата потенциально смертельное содержание алкоголя в крови – 3,9. «Ваш брат пытается покончить с собой», – таков был диагноз одного из врачей. После распада Operation Ivy Армстронг еще трижды попадал в больницу из-за осложнений, вызванных алкоголем и наркотиками. Когда мать сказала ему, что он больше не может ночевать в ее доме, он стал пропадать по ночам. Мэтт Фриман поддерживал друга в эти трудные времена, возил его в наркологические клиники и обратно, давал ему деньги на еду. Но после того как он узнал, что его баксы тратятся на алкоголь, он настоял на том, что будет угощать друга обедом и ужином только в том случае, если он разделит с ним трапезу. Вскоре ситуация стала настолько плачевной, что Мэтт Фриман применил высшую меру наказания: впервые за семнадцать лет он перестал играть музыку с другом. «Соберись, дерьма кусок, – сказал он ему, – и мы продолжим там, где остановились».

К этому моменту Армстронг проводил ночи в общежитии Армии спасения. В обмен на постель и питание он патрулировал улицы богатого пригорода Блэкхоук, выпрашивая пожертвования и вещи для таких же, как он, нуждающихся. Этот период его жизни прекрасно отражен в песне «Salvation»: «Каждый день мы ездим в Блэкхоук и собираем пожертвования, / микроволновки, холодильники, для страждущих». На первый взгляд звучит благородно, но все не так просто. «Я крыса на задании / В вашем дворе под подозрением» – вот такой предательский удар под дых.

Песня взята с Let’s Go, второго альбома Rancid, первой заметной группы, созданной Армстронгом и Фриманом после распада Operation Ivy. Чтобы отличаться от своих теперь уже легендарных предшественников, Армстронг и Фриман решили, что Rancid будут играть панк-рок без элемента ска. Они наняли барабанщика Бретта Рида и записали одноименный EP на Lookout! и свой первый LP, также названный в честь группы, на Epitaph. Между первым альбомом и Let’s Go группа решила расширить свои ряды, пригласив второго гитариста. В этой роли Билли Джо Армстронг отыграл концерт с Rancid на Gilman Street, но разговоры о том, что это нечто большее, чем просто встреча на одну ночь, были лишь фантазиями. «[У Билли] своих дел было полно, – сказал Тим Армстронг Лоуренсу Ливермору в 2009 году. – У него была другая группа, с которой он неплохо справлялся».

Во время пребывания в Армии спасения Тим Армстронг сумел бросить пить. Его новая группа также не употребляла токсических веществ (единственное исключение из этого правила произошло в 1996 году, когда у Армстронга случился рецидив. Мэтт Фриман рванул в Лос-Анджелес, чтобы побыть с другом, а Майк Несс буквально поднял его с земли («Я ел грязь», – сказал он Лоуренсу Ливермору) и уложил в постель). Когда в кадр попал потенциальный четвертый участник, его первым делом спросили: пьет он или нет? Ларс Фредериксен ответил, что иногда может выпить пару кружек пива, но вскоре доказал, что сильно преуменьшил свои аппетиты. После того как он смутил новых партнеров по группе, вытащив во время ночной прогулки пенис и помочившись на улице на виду у толпы людей (ситуация усугубилась, когда незнакомая девушка попросила вернуть отросток туда, откуда он появился), Фредериксен в тот же день чуть было не потерял новую работу. Фриман хотел от него избавиться, но Армстронг выступил в защиту новичка. В качестве компромисса гитаристу вручили свод правил, в котором был только один пункт: единственный промах – и ты выбываешь.

Даже по меркам Rancid Ларс Фредериксен тот еще кадр. Воспитанный матерью-одиночкой в Кэмпбелле, штат Калифорния, в юности он дикарем бегал по улицам. Он врывался в дома к семьям и воровал рамки с фотографиями, которые потом рассматривал, чтобы представить, какой может быть нормальная жизнь. В 2003 году Тим Армстронг, посмеиваясь, сказал автору, что «племя Ларса было более диким, чем наше». Фредериксен позже описал свою молодость в песне. «Ангелы Ада хозяйничали в моем районе, / это было понятно без базара, / я выполнял поручения Ангелов, / я был маленьким гребаным бандитом» – один из куплетов безжалостной «Spirit of ‘87». Молодой преступник жил в таких удручающих обстоятельствах, что место гитариста во втором составе английской панк-группы UK Subs было для него все равно что поступление в Оксфордский университет.

Может быть, они и были трезвыми, но в мире Rancid все еще царил первобытный хаос. Фотограф Лиза Джонсон вспоминает, как отправилась в Окленд, чтобы снять группу в их коммунальной квартире, где они проживали вместе с другими местными панк-группами. Она вспоминает, что квартира Rancid, по которой словно прошелся торнадо, была «панк-рок утопией», а туалет в ней был «просто ужасен. Я бы сказала, что по уровню отвращения он мог соперничать с легендарным сортиром CBGB. Мне пришлось сдерживать желание сходить по-маленькому на протяжении всего времени, что я там находилась». Но, по ее словам, «это определенно был настоящий панк-хаус, а они определенно были настоящей панк-группой, и это было круто».

Несмотря на хаотичную обстановку, у Rancid было одно преимущество: талант, да еще какой. Когда Тим Армстронг впервые позвонил Бретту Гуревичу, чтобы спросить, подпишет ли он контракт с группой, которую они с Мэттом Фриманом собирались создать, он еще жил в общежитии Армии спасения. Ко всеобщему удивлению, владелец звукозаписывающего лейбла согласился.

«Он сказал: “Я хотел спросить, мы можем работать с Epitaph?” – вспоминает Гуревич. – И я просто ответил: “Да, чувак. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я большой поклонник твоего творчества…” Я дал ему понять, что верю в него и что, как только он соберется с духом, чтобы сколотить свою группу, они могут чувствовать себя на Epitaph как дома. Мне даже не нужно было слышать их музыку. Мне не требовалось ни одной ноты. Я бы с радостью сотрудничал с группой, которую он создаст с Мэттом. И так оно и случилось. Исходя из текстов Тима Армстронга, а он был молод и находился на пике творческих сил, у меня не было никаких сомнений, что он просто кладезь потрясающей музыки».

И вскоре этот потенциал был реализован сполна. Первый альбом группы на «Epitaph», прежде всего, хотел максимально обособиться от Operation Ivy. Но на своей второй пластинке, Let’s Go, Rancid показали высший пилотаж. Альбом был записан всего за шесть дней в Fantasy Studios в Беркли, где Green Day работали над Dookie, а продюсировал и микшировал его Бретт Гуревич. В последний момент, когда материал был почти готов, произошла катастрофа – Мистер Бретт понял, что миксы, потрясающе звучавшие на стереосистеме его арендованной машины, на всех других системах просто невозможно слушать. В течение двух дней треки были перемикшированы в Westbeach Recorders. «Мне повезло, что я так хорошо знал микшерный пульт», – вспоминает Гуревич со смехом, в котором даже сегодня слышится облегчение.

Суперуспешный альбом The Offspring Smash, выпущенный в 1994 году, стал веским аргументом в пользу состоятельности лейбла Epitaph. Несмотря на опасения Фэт Майка, альбом NOFX Punk in Drublic также выдержал испытание временем, плюс Punkrockacademyfightsong группы Down by Law тоже заслуживает упоминания. Хотя сами Rancid без проблем вписались в ряды талантов компании, между ними и другими участниками лейбла были существенные различия. Во-первых, квартет из Залива – единственная группа Epitaph, участники которой, похоже, не способны ни на что, кроме совместного музицирования. Другие группы с избытком обладали такими необходимыми для панк-рока качествами, как оппозиционность, энергия, дерзость и проницательность, в то время как Rancid выделялись шероховатостью. В музыкальном смысле они не соответствовали стилю панк-рока Южной Калифорнии. Лоуренс Ливермор довольно пренебрежительно назвал соседей с юга «панком в мешковатых шортах», и в некотором смысле он прав, если учесть, что некоторые участники The Offspring, NOFX и Bad Religion действительно носили мешковатые шорты. Но ребята из Rancid появлялись на сцене в шортах не чаще, чем позировали для фотографий. В их музыке звучала тоска и одиночество. Она была пропитана идеей о том, что угрозы, исходящие даже от самых грязных улиц, могут быть остановлены, если семьи аутсайдеров сплотятся. Rancid были уверены, что музыка обладает силой искупления и освобождения. «Когда музыка лупит, я не чувствую боли», – поет Тим Армстронг в песне «Radio», написанной в соавторстве с Билли Джо Армстронгом. Он добавляет, что, «когда у меня есть музыка, мне есть куда идти».

Публика их обожала. Любой зал, в котором тогда выступали Rancid, заполнялся до отказа. Автор стал свидетелем концерта в подземном клубе Underworld в лондонском районе Камден-Таун в 1995 году, который считается одним из самых безумных панк-шоу в истории города. Когда группа на сцене пела о путешествии из Кэмпбелла в Беркли на автобусе номер сорок три: «Я говорю: “Зачем вообще беспокоиться?” – и поднимаю бутылку, / Эй, водитель автобуса, пожалуйста, впустите этих людей», – это «пожалуйста» прозвучало особенно актуально для четырехсот человек, которые представили себя пассажирами автобуса, упакованные, как сельди в душном клубе. В конце выступления аудитория так настойчиво требовала продолжения, что группа неохотно согласилась. «Но мы не играем на бис», – настаивал Тим Армстронг.

Но через месяцы после выхода альбома Let’s Go Бретт Гуревич столкнулся с угрозой потерять одну из команд Epitaph. Группу, которую Джим Герино называл «родственными душами Бретта», теперь обхаживал Maverick Records – компания, среди учредителей которой были Мадонна и корпорация Time Warner. Сегодня кажется, что ухаживания лейбла за группой не более чем заигрывания, но даже в этом случае «королева поп-музыки», казалось, так сильно влюбилась в свою жертву, что присылала им свои откровенные фотографии. Самое серьезное предложение поступило от лейбла Epic Records, входящего в Sony Group. Артист-менеджер компании Майкл Голдстоун подписал контракт с Rage Against the Machine и теперь предлагал квартету из района Залива полтора миллиона долларов плюс издательский контракт на полмиллиона долларов. В интервью Rolling Stone в 1995 году Мэтт Фриман жаловался, что «нас выставляли исчадиями ада лишь за то, что мы вообще разговаривали с этими людьми». Но Rancid делали гораздо больше, чем кокетливо хлопали ресницами в сторону Epic Records. Скорее, группа поднялась в гостиничный номер лейбла, приглушила свет, заказала шампанское и лобстеров и повесила табличку «Не беспокоить» на входной двери. Майкл Голдстоун был настолько уверен, что добился своего, что покрасил волосы в синий цвет в предвкушении фотографий, которые будут сделаны на церемонии объявления о присоединении группы к его лейблу.

Истории о том, что произошло дальше, разнятся, но заканчиваются они одинаково. Джим Герино вспоминает, как встретил Тима Армстронга и Ларса Фредериксена на концерте The Offspring в Сан-Франциско в декабре 1994 года. Друзья выглядели обеспокоенными и неуверенными. Тремя днями ранее Epitaph Records устроила рождественскую вечеринку, на которую их не пригласили, поскольку все предполагали, что они приняли предложение Майкла Голдстоуна и Epic Records. Группа тоже так думала, но к этому моменту испытывала ноющее чувство угрызений совести.

«Тим и Ларс пришли на шоу, и с первого взгляда стало понятно, что они расстроены, – говорит Джим Геринот. – У них были кислые мины. А я хороший друг этих ребят, потому что они гастролировали с нами [The Offspring], и я очень с ними сблизился. Я их очень люблю, потому что они славные люди. И они признались: “Мы чувствуем себя ужасно. Нам кажется, что мы должны это сделать [подписать контракт с Epic Records], но чувствуем себя паршиво”. Я просто сказал: “Тогда зачем вы это делаете? Вы не обязаны”. Тим был расстроен и сказал: “Мне нужно встретиться с Мэттом [Фриманом]. Давай я встречусь с Мэттом и увижусь с тобой?” И я сказал: “Конечно… Я вернусь в Лос-Анджелес через пару дней, вот мои данные – приезжай”. Тим и Мэтт приехали, увидели меня и сказали: “А что, если мы не подпишем контракт с Epic? Если мы не подпишем контракт, ты будешь нашим менеджером?” И я ответил: “Конечно”. Они спросили меня, как я справлюсь с этой ситуацией, и я ответил: “Это моя работа”».

Джим Герино позвонил Бретту Гуревичу и изложил условия, на которых Rancid останутся на «Epitaph». Он на условиях конфиденциальности рассказал автору точные детали сделки, но достаточно сказать, что они поразительны. Он начал разговор со слов: «Если бы я сказал тебе, что ты можешь вернуть Rancid, что бы ты сделал?». «Я бы сделал все», – таков был ответ. «Тогда я сказал: “Вот как мы поступим, – вспоминает Герино. – Это не переговоры. Вот что тебе нужно сделать, и если ты это сделаешь, то вернешь группу”. Я положил трубку и сказал Тиму и Мэтту: “Он собирается заключить сделку”. А они типа: “Ты что, блядь, шутишь?” И на этом все закончилось».

«В прессе писали, что Rancid были типа в одном дне от подписания контракта с “Sony”, поэтому я позвонил ребятам и спросил, могу ли прилететь и, ну, знаете, выпить с ними кофе, – рассказывает Бретт Гуревич. – Тим и Мэтт согласились. Я прилетел и сказал Тиму: “Эй, парень, послушай. Я знаю, как манят крупные лейблы, и я знаю, что много кто подталкивает тебя [подписать контракт с Epic]. У каждого парня, который мечтает играть в рок-н-ролльной группе, есть герои, которые работают на крупных лейблах. Я понимаю, каково это. В то же время мы дети панка, мы выросли в DIY-сообществе, и я знаю, что это огромная часть твоей личности. Я просто хочу, чтобы ты знал: что бы ты ни решил, мы все равно останемся друзьями навсегда, я все равно буду любить тебя, и мы будем семьей. Знай, что бы ты ни сказал Sony, что бы ты ни сказал A&R, что бы ты ни сказал своему менеджеру или бизнес-менеджеру, все это не имеет значения. Вы не обязаны подписывать контракт с «Sony». Вы можете передумать прямо сейчас. Если вам это не подходит, ты можешь передумать. Ты – самостоятельная личность. Ты можешь просто решить не делать этого, и я даю тебе знать об этом прямо сейчас. Ты просто должен решить это для себя”. Так я и сказал. И они перезвонили мне и сказали: “Эй, Бретт, мы остаемся на Epitaph”. И с тех пор они остаются на этом лейбле».

Услышав новость о том, что Rancid решили остаться на Epitaph, Бретт Гуревич вместе с сотрудниками лейбла вылетел в район Залива, чтобы отпраздновать это событие. Ларс Фредериксен позже рассказывал в интервью журналу Rebel Noise, как «дети постоянно подходят к нам и говорят: “Мы играем в группе и никогда не подпишем контракт с крупным лейблом. Мы собираемся оставаться независимыми, как вы, ребята. Вы доказали, что вам не нужно заключать сделку с каким-нибудь крупным лейблом и связываться с этим дерьмом [чтобы быть успешными]”. Это самое приятное, что мы можем услышать». Конечно, в словах Фредериксена упускается из вида, насколько близко Rancid подошли к тому, чтобы «связаться с этим дерьмом», равно как и то, что в 2003 году группа выпустила альбом Indestructible в партнерстве с Warner Bros. (все следы принадлежности к лейблу были убраны с задней обложки). Но факт остается фактом: в 1994 году Rancid решили остаться независимой группой, которой нечего терять.

В то время поговаривали: в честь того, что группа осталась на Epitaph, Бретт Гуревич вытатуировал на руке часть рисунка с обложки альбома Let’s Go. Это неправда, говорит он: «У меня до этого уже была татуировка Rancid».