Спустя две недели драккар проскользнул через Гибралтарский пролив и вошёл в Средиземное море. С этого момента северяне начали нести круглосуточную вахту. В этих водах корабли, подобные их «Синей акуле», встречали весьма насторожённо. Слава о северных бандитах давно уже опережала их доблесть. В порт Константинополя они вошли ещё через пять дней. Их встретил всё тот же корабль таможенников с тем же чиновником на борту. Увидев знакомые рожи, таможенник мрачно качнул головой и, усмехнувшись, спросил:

— Что, опять ромейские рабы на продажу?

— Нет. На этот раз пушнина, но продавать будем не здесь, — решительно покачал головой Свейн.

— Тогда зачем пришли к нам?

— У нас здесь назначена встреча с нашими соплеменниками. Дождёмся их и отправимся дальше.

— И для кого тогда эта пушнина? — удивился чиновник.

— Для нашего друга в Персии. Персы платят лучше, — дерзко усмехнулся ярл.

— Если у вас есть горностаи, то выгоднее будет предложить их ко двору императора. Это королевский мех, и за него платят золотом.

— Горностай у нас есть, но торговать мы будем в Персии, — решительно отрубил Свейн.

— Тогда, раз вы идёте с товаром, но торговать не собираетесь, вы не можете причаливать к пирсу и должны стоять на рейде. В бухте.

— Но нам нужно закупить продуктов и воды, — возмутился Свейн.

— Вы можете причаливать к берегу только днём, на две свечи. После этого вы снова должны будете вернуться на рейд.

— Две свечи подряд, или время каждый раз складывается? — быстро спросил Вадим.

— А какая разница? — не понял чиновник.

— Большая. Мы можем причалить к берегу, высадить несколько человек, которые пойдут за нужными товарами, и снова отойти. Это займёт меньше времени, чем если корабль будет ждать их у причала, — принялся объяснять Вадим.

Удивлённо посмотрев на него, чиновник растерянно почесал в затылке и нехотя проворчал:

— В уложениях по правилам портовой жизни ничего такого не сказано.

— Вот и хорошо. Значит, так мы и будем делать. Заодно и вы сможете убедиться, что мы ничего с корабля не выгружаем, — с довольным видом усмехнулся Вадим. — А раз мы ничего не выгружаем, значит, и торговые пошлины нам платить не нужно.

— А-а, э-э. Ну да, — скривившись так, словно разжевал лимон, согласился чиновник.