— Во даёт! — Вареный хлопнул в ладоши. — А больше ты ничего не хочешь?! Может быть мне тебе свою почку отдать?! Фабрику он собрался покупать! Ты хоть представляешь, сколько она стоит, умник?!

Пока мужики выплескивали возмущение и недовольство словами в воздух, я подошёл к мониторам и посмотрел на загрузки магистральных трубопроводов. Схема была непонятной. Как-никак я видел её впервые, но на глаз определил выделенные жирными линиями маршруты и убедился, что те не уходят в отстойник.

Рядом с магистральными трубопроводами стояли цифры, показывающие давление в реальном времени. Сами по себе они мне тоже не о чем не говорили, но я сравнил их со значениями во вспомогательных линиях. Магистральный трубопровод выдерживал давление самое малое в пять раз больше, чем вспомогательные. Анализ, конечно, суперпримитивный, как если бы я проверял проводку по цвету и толщине проводов. Во всяком случае я не увидел идущих в разрез ограничений. Проводка не выглядела обугленной и не искрила, а значит её можно было использовать в других электрических цепях.

— Малой, а ты не мог мне сразу сказать, зачем мы сюда попёрлись?! — Пит ударил по подлокотнику. — Я бы вместо прогулки с твоими невидимыми друзьями, лучше бы собрал рюкзачок и двигал на север. Нет, ну правда?! Какая нахер фабрика?! Если нам нужны зелья, то давай думать, как их получить! Ты же у нас варщик! Скажи Тушеному на своём языке — винарс, хренарс, репертрад, хрепертрад! Жареный покумекает и что-нибудь нам предложит. Но возиться с покупкой фабрики… это не серьёзно!

— О чём вообще речь!? — Варёный подхватил со стола ручку. — У тебя есть четыреста шестьдесят миллионов, чтобы говорить о покупке?!

— Я дам сорок пять, — пробежавшись глазами по всем двенадцати мониторам, ответил я. — Пятнадцать сразу, остальные тридцать — равными долями в течение года.

— Ха! Алё, дружок! Какие сорок пять миллионов?! За сорок пять миллионов ты можешь купить у меня пару цистерн, ну или максимум — крошечный цех погрузки! Закатай губу! Проваливай и прихвати с собой этого Удава! — Варёный ткнул пальцем в Пита, на что тот улыбнулся.

Признаться, довольно забавно было наблюдать за тем, как Варёный отбивается. В первую нашу встречу он диктовал условия, лукавил, водил нас за нос и выглядел хозяином у себя на заводе. Сейчас всё изменилось. Я изменился. Пускай, никто из нас троих и не говорил об этом в слух, но объём моей материи и репутация человека, пошедшего против Хана, делали своё дело.

Я был гостем на земле у Варёного. Непричастным человечком в кабинете у крупного бизнесмена Стольного. Но вместе с тем, Варёному и Питу приходилось говорить громче и больше, чтобы противопоставить свои слова моим лаконичным фразам. Отчасти это походило на спор взрослого с ребёнком. Мальцу приходилось много кричать, убеждать и порой даже истерить, тогда как короткое «нет» отца начисто рушило его старания. Если брать в расчёт возраст, то ребёнком, скорее, был я. Но возраст терял свою значимость, когда на чашу весов ложилась материя.

— Ты подсчитал сумму, — сказал я.

— Что?! — Варёный сжал ручку, и так хрустнула. — Какую сумму?!

— Четыреста шестьдесят миллионов. Такая сумма не кажется суммой, взятой из воздуха. Почему не полмиллиарда? — Я посмотрел на Пита и, не дожидаясь, продолжил. — Ты и сам хочешь его продать. Только дурак не хочет продать сейчас свой бизнес. Причем, ты хочешь его продать не только потому, что Стольный ждут хреновые времена, если к власти придёт Хан. Есть вещь, которая повлияет на тебя совсем скоро. И это — Центровые. Центровые — твой главный заказчик, а они уже прогнулись под Хана. Официально они заключают договоры, и у них якобы деловые отношения с Ханом, но всем понятно, что они сдались. Когда Хан сожрёт их окончательно, он поинтересуется делами и узнает, что половина их доходов зависит от твоих поставок. Едва ли Хан захочет платить тебе столько же, сколько платили Центровые. Тебя, Варёный, ждут тяжелые времена. Поэтому ты всё и подсчитал.

— Не думай, что ты самый умный! — Клацнул зубами Варёный, но больше ничего не сказал.

— Четыреста шестьдесят миллионов, — я посмотрел на мониторы. — Думаю, к реальной цене ты накинул процентов пятнадцать, а значит настоящая цена — четыреста. Поверь, будь у меня такие деньги, я бы заплатил. Но у меня их нет, и я не могу гарантировать, что верну больше, чем то, что у меня сейчас есть. Сорок пять миллионов. Пятнадцать сразу, остальное — в течение года. Сделка хреновая, — я пожал плечами, — но единственная возможная для нас обоих.

Варёный швырнул ручку на пол. Пит хотел что-то сказать, но я остановил его поднятым вверх пальцем. За пять следующих минут Варёный прошёл от одной стены своего кабинета до другой сорок раз. Он злился, краснел и дважды плюнул на пол.

— Зачем он тебе?! — Резко остановившись, спросил он. — Удав всё правильно сказал! Если нужны зелья — говори какие, и будем варить! Зачем покупать производство?!

— Завод придётся уничтожить.