– Давай начнем.

Все же не зря я в больнице тогда в реанимацию ходил. Картинка чуть иная, но зато я уже представляю, где смотреть. И потом на себе по нервным окончаниям “бегал”, пытался ощутить, как здоровая система работает. То, что профессор называет матрицами органов, мной воспринимается как некая мелодия. Хотя я ее и в виде графической сложной паутины представить могу. Не знаю, что этим кодируется и как на самом деле это работает, в учебниках все, что успел просмотреть – муть заумная. Для меня важно другое – я могу на пораженную часть организма настроиться и попытаться ее “починить”. Если здоровые ткани рядом остались, матрицу с них считываю. Если нет – пытаюсь с себя содрать и приспособить.

Достаю небольшой деревянный чемоданчик, раскладываю его на две половинки. Здесь у меня в склянках с притертыми крышками намешано разного. Мази с богатым содержанием кальция, калия, фосфора. Желатин на основе морских водорослей. И прочая “алхимическая” фигня, которую на досуге собрал. Я заметил, что если тем или иным составом обмазаться, а потом “ворсинками” с кожи потянуть внутрь, то прорва полезных веществ не из крови и запасов клеток добывается, а с этих моих экспериментальных снадобий. Плюс энергии меньше трачу.

– Сначала диагностика, затем пройдем по недавно пострадавшим участкам. Они лечению поддаются лучше. Остальное – позже.

Поехали.

Просидели мы так четыре часа. Девочка почти сразу задремала, но потом глаза открыла. Кот пришел поближе, презрительно все банки обнюхал, затем лег у кровати, затарахтел успокаивающе.

Я прошерстил весь организм Кеико, наметил себе программу на будущее. Выявил очаги поражения, как смог. Потом занялся шейным отделом позвоночника, чуть ниже и оттуда уже на руки, до кончиков пальцев. Наносил разные мази, выбирал, что лучше действует. И правил тусклые нервы девочки, добиваясь нормального ярко-голубого свечения. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром. Когда закончил, к себе прислушался. Внутри почти пусто, потроха от усталости в комок норовят свернуться. Но одновременно с этим ощущения, как после хорошей тренировки на пределе возможностей. Когда еще чуть-чуть и начнешь гробиться. А вот на этой грани – просто отлично. И майку хоть выжимай.

– На сегодня все, Кодзима-сан. Тебе помочь сестру искупать? К сожалению, ванны у нас нет, только душевая кабинка.

– Я справлюсь, Исии-сан.

Должен справиться, он же для нее как нянька. Если правильно помню – у тетки живут, про мать с отцом ничего раскопать не смог. А сестра – почти скелетик, на солнце просвечивает.

– Как скажешь. Я пойду к себе, тоже умоюсь. Минут через десять пришлю Киноситу-сан, он поможет вниз спуститься.

Не через десять, но через двадцать минут спустились. Девочку снова усадили в кресло, накрыли ноги пледом. Примчавшийся следом Бата заскочил на колени, развалился и заурчал, когда Кеико стала осторожно гладить кота. Я в это время подчищал уже тарелку, куда нагрузил кучу всего. Перед этим в зеркало глянул и отшатнулся – глаза ввалились, морда осунулась, морщины прорезались. И хотя я знаю, что это все временное, к утру уже буду опять бодрым обалдуем, но впечатление сейчас – словно после тяжелой болезни впервые на люди вышел. Горо-сан даже попытался пиво подсунуть, типа – для здоровья самое то. Послал его вежливо с междометиями, открыл себе бутылку с соком.

Когда пациенты вернулись в свой угол, позвал нашего завхоза:

– Тошико-сан, можно этой парочке все тоже самое, как и Шиджо? Так сказать, для растущего организма… Кстати, а он где?

– Уже в зале, с Нобору-сан занимается. А поесть я им сейчас соберу.

Ставлю пустую тарелку на стол и замечаю, что семнадцатилетний хакер плачет. Молча, но слезы уже проложили мокрые полоски по лицу и редкими каплями падают на майку.

– Эй, Кодзима-сан, все в порядке? Где-то болит?

Парень медленно поворачивается и тихо отвечает:

– Все в порядке, Тэкеши-сама. Все в полном порядке… Врачи сказали, что через два месяца Кеико дышать не сможет. И пальцы уже неделю почти не чувствовала. А сейчас – сама руками пользуется, кота гладит. Мне кажется, даже покушать сама сможет.

Поймав его за руку сестра шепчет: