Встав перед ними, Коичи Сакамото толкнул короткую речь:

– Вы меня знаете очень давно. Оба. Поэтому скажу один раз – или все, что будет здесь происходить, останется между нами, или я найду других пациентов для эксперимента.

– Сакамото-сан, благодаря вам я стал врачом. Поэтому можете не сомневаться, что я сохраню тайну, – отвечает первый.

– Я жив до сих пор благодаря вам, буду нем как камень, – второй.

Отлично. Тогда можно начинать смотреть на реальных подопытных, что мы там напридумывали.

В палату через час никто не рисковал заходить. Потому что выглядели мы наверняка очень странно – оба растрепанные, злые как черти и на нервах. Дошло до того, что орали друг на друга в полный голос. И шлюхой друг друга называли, и чертыхались через слово, и смерти желали. Потому что столь красивая идея разбилась о топорную реализацию. Мне совершенно не хотелось демонстрировать свои реальные навыки, а профессор никак не мог проконтролировать, что именно он пытается делать. Поэтому пациентов крутили, вертели, ставили в разные позы, но в итоге мы готовы были друг друга поубивать. Все закончилось совершенно неожиданно.

– Замри! – прорычал Коичи Сакамото врачу и напряженно застыл над его рукой. Руку он мучал минут двадцать с разнообразными подходами: и массаж делал, и диагностом шаманил, и только что молитвы не читал. – Нагрей ладонь, чуть-чуть. Давай, ты же умеешь.

Пять секунд, десять. Я стою рядом и замечаю, как под кожей ладони еле заметно начинает проступать светло-голубая паутинка. Простому человеку это не увидеть, надо даром манипуляции жизнью обладать, но у меня-то это от китайца досталось. И у профессора. Он убирает слепленный на коленке агрегат и спрашивает, устало сняв очки:

– Что ты заметил?

– Канал от спинного мозга до локтя снова активен, от локтя до ладони напитан энергией. Ее мало, но следы есть.

– Именно. А еще час назад там не было ни-че-го… У господина Сакураи?

У выгоревшего несколько лет назад не все так радужно.

– Там маленькие точки на месте бывшего канала. Они сумели накопить энергию и в паре мест даже ростки пошли по старому руслу. Очень тонкие, я с трудом различил.

– Да, срок после катастрофы большой. Но прогресс все же есть…

Подхватив кучу бумажек, карандаши и оба девайса, Сакамото объявляет:

– В палату никого больше класть не станут, теперь вы мои личные пациенты. Это раз… О том, как именно проходит лечение, вы никому не рассказываете, даже медперсоналу. Это два… И если Тэкеши-сан прав, то я смогу вернуть вам утраченный дар. Может быть через полгода. Или год. Но я сделаю это… Потому что за все время, сколько я знаю этого молодого человека, он никогда не ошибался. Если есть желание, можете помолиться Аматэрасу, чтобы поддержала нас в этом трудном пути. Первый шаг мы сделали и он успешен. Значит, надо пройти дорогу до конца.

В кабинете старик долго меня разглядывает, затем ставит на стол две пиалы и наливает по чуть-чуть в обе. Подняв свою, салютует и ворчливо извиняется:

– Сумимасен, Тэкеши-сан, я наговорил тебе много лишнего.

– Я тоже прошу меня простить, наставник. Вы совершенно не похожи на злобного бабуина. Как я могу загладить свою вину?

– Сказал бы тебе, да толку?.. Ты представляешь, что сегодня произошло? Если про это узнают за рубежом, тебе предложат возглавить самую престижную кафедру в любом крупнейшем медицинском университете. И еще клинику построят в придачу с открытым финансированием на любые суммы.