Ведущий снова улыбнулся:

– Ну, знаете ли, в таком случае, мы все тут эстеты.

Психиатр посмотрел на инспектора Д.Аргона, затем перевел взгляд на Леонида, и не согласился:

– Увы, не все. Хотите, я расскажу вам и телезрителям кое-что о нашей доблестной полиции. Я давно наблюдаю за некоторыми ее представителями и мне есть чем поделиться с гражданами нашего города.

Инспектор Д.Аргон, на лицо которого тут же наехала камера, просто побагровел:

– Я являюсь официальным представителем власти. Не нужно ничего говорить обо мне. Иначе я покину студию.

– Не нужно, – остановил психиатра ведущий.

– Ну, тогда, – З.Ройди начал всматриваться в лицо ведущего, – хотите немного расскажу лично о вас. Поверьте, это тоже может быть интересно…

Леонид несколько испуганно отмахнулся:

– В другой раз. Напоминаю вам, уважаемый доктор, сегодня мы говорим о маньяке.

– О маньяке, – психиатр вздохнул, неохотно оторвал взгляд от лица ведущего и перевел на газету перед собой, – да, именно о маньяке, о больном человеке. Именно о больном. Да, о наличии отклонений от нормы в психике этого пациента можно было бы судить даже по его словам о том, что он заслуживает памятника. Однако такое высказывание не является признаком болезни. Многие практически нормальные люди считают, что заслуживают памятника даже при жизни. – З.Ройди почему-то бросил взгляд на полицейского Д.Аргона и потом снова вернулся к газете. – На болезнь указывает другое. Во-первых, тот факт, что этот пациент любит, когда жертвы сопротивляются. Когда же его приглашают к добровольным отношениям, желание нападать в нем исчезает. Помните слова девушки на остановке из его дневника: «Пойдем ко мне, у меня кровать есть»?

– А во-вторых? – нетерпеливо спросил ведущий.

– А во-вторых, – врач взял в руки газету, – обратите внимание на то, как именно пишет этот без сомнения образованный человек. Да, он грамотен, начитан, но вот что чрезвычайно важно: в письме пациент использует странные литературные обороты, при которых выпадают смысловые слова. Сам текст то течет плавно, то вдруг становится рваным. Причем текст дневника рваный даже там, где редакция ничего не сокращала. Все это в своей совокупности указывает на логический разрыв в мышлении самого пациента. Психически нормальный человек не может так писать. Чтобы следовать мысли этой личности, нужно быть таким же больным.

Ведущий кивнул:

– В этом я согласен. Таким писателям и читателям место…

– В тюрьме, – быстро подсказал инспектор Д.Аргон.

Психиатр же поднял палец с обгрызенным ногтем и поправил:

– В лечебной клинике.

На это ведущий почти согласился:

– Пусть будет клиника, главное, чтобы маньяк был изолированным от общества. Ну так, что вы порекомендуете нашим зрителям?