Маша не стала дожидаться ответа, развернулась и быстрыми шагами направилась к лифту, который, к сожалению, уже успел уехать. Влага застилала глаза, хотелось рыдать навзрыд, но какой от этого был толк? Она сама сделала свой выбор, отказалась от счастья, которое пришло ей в руки. Ей некого было винить. Только себя. За то, что поверила тому, кому верить было нельзя.

– Маша? – Ненавистный голос послышался позади, но Есенина не стала оборачиваться. Только скользнула в подоспевшую кабину и нажала кнопку «1», стараясь не смотреть на виновника всех своих несчастий. Им больше не о чем было говорить. Она бросила жениха, отказалась от нормальной жизни, и все ради чего? Чтобы еще раз убедиться в том, что Ковалев был прожжённой сволочью? Что он никогда не изменится? Что ж, она доказала это ценой своего так и не состоявшегося брака. Ценой своего несостоявшегося счастья.

– Мария! – Есениной пришлось сначала ускорить шаг, а затем даже перейти на бег, но ее все равно нагнали уже на улице. – Стой же ты! – Ковалев потянул ее за руку, заставил влететь в свои объятия, за что мгновенно получил обжигающую пощечину.

– Какая же ты все-таки сволочь! Голову мне морочил со своей любовью, а я поверила! Как дура!

– Маша…

– Преследовал, шантажировал, унижал, извинялся, а все ради чего? Доказывал себе что-то? Сволочь! – Дима получил еще одну пощечину, но смиренно стерпел и ее.

– Это не то, что ты подумала!

– То есть та девка не очередная твоя подстилка?! – прокричала Есенина, не обращая никакого внимания на то, что соседи и проходящие мимо дома люди могли их услышать. А так же не обращая совершенно никакого внимания на то, что Ковалев стоял перед ней босой и практически обнаженный, одетый лишь в нелепые клетчатые семейники. Благо, что не выбежал вслед за ней совсем голым.

– Нет же, Маша, послушай…

– То есть ты не трахал ее прошлой ночью?!

– Да нет же!

– И я должна в это поверить?!

– Это моя сестра!

– И ты не… Как сестра? Что за бред?!

– Умоляю, Маш, давай мы поднимемся ко мне, и я тебе все объясню, вот-вот и я здесь окочурюсь. А еще на нас люди смотрят… – Маша открыла рот, закрыла, не зная, что сказать, а затем, на свое удивление, позволила Диме взять себя за руку и завести обратно в дом.

– Двойняшки?

– Она не может поверить, потому что я намного симпатичнее тебя.

– Замолчи, коза…

– Я же всегда тебе говорила, ты – усыновленный, а байка с двойней придумана родителями, чтобы ты не чувствовал себя ущемленным.

– Даша…