Леся фыркнула.

– Нет, своих любимиц Виктор Романович не тронул.

– Где датчик? – прорычал Сергей.

– Под правой лопаткой, – не глядя ему в глаза, ответила Леся.

– Эллен, ты можешь принести нож? – попросил парень.

Алекс предложил не горячиться, поговорить с Робертом и вырезать датчик в доме, с обезболивающим. Сергей ушел.

Парни решили перетащить бессознательных элитовцев в машину и надеть на них браслеты-контролеры. Улица не была главной, и в ранние часы здесь было совершенно спокойно, но оставлять мужчин валяться на обочине они все равно не собирались.

Эллен осталась с Лесей наедине, но что сказать подруге, не знала.

– Никогда не осуждай того, чьей жизнью не жила, – с обидой сказала Леся.

– Я не осуждаю. Считаю, что каждый имеет право быть прощен, если он искренне раскаялся. Все ошибаются.

– Как думаешь, если однажды Виктор Романович раскается, ты сможешь его простить? – ударила по больному Леся.

– Ты осознаешь, что он за человек, но все равно идешь за ним, почему?!

– У меня нет другого выхода.

– Выход есть всегда! Ты можешь выбрать прямо сейчас. Остаться на этой стороне дороги – с нами, или перейти ее – и вернуться в «Элиту».

Эллен вспомнила, что однажды стояла перед таким же выбором. Она доверилась Диме и, как бы тяжело ни было после, не пожалела.

– Я не могу, – выдохнула Леся.

– Можешь! Прямо сейчас плюнь на все. Ты сможешь быть с Сергеем, жить так, как тебе хочется, а не как надо моему дяде или еще кому-то.

– Я не уверена, что Сережа этого хочет.

– Он простит.

– Нет, дело не в этом. Я больше ему не нужна. Я это чувствую. Все изменилось. Недавно. Не знаю, почему.