Эллен стояла у окна до последнего, пока он не уходил. После она шла в душ и плакала. Слезы сами бежали ручьями.

Почему?

Ей было жаль любовь, которая парит выше самой высокой крыши и достает до луны.

Эллен боялась, что однажды ее таинственный гость все-таки прыгнет, поэтому каждую ночь оберегала его от непоправимого решения.

Его силуэт шевельнулся и исчез.

Она прикрыла все шторы, включила свет, присела на разложенный диван, оглядела гостиную в фиолетовых тонах. Слезы скользили по щекам.

Порой Эллен казалось, что плачет не она, а кто-то спрятанный глубоко внутри. Она не понимала, зачем изводит себя чужими страданиями. Что ей мешает закрыть все занавеси и не обращать внимания на всяких сумасшедших?

К чему этот ночной спектакль?

Она резко выдохнула, стерла слезы и встала. Голова закружилась, в виски ударила жуткая боль.

– О, нет-нет, – простонала Эллен.

Она плюхнулась обратно на диван, сжала голову, в которую впивались тысячи иголок. Боль усилилась.

Последствия перенесенного шока, от которых Эллен никак не могли избавить: мучительные головные боли, переходящие в галлюцинации. Помогали только специально созданные для нее таблетки.

Эллен добрела до двери, где бросила сумочку, села на пол и вытряхнула содержимое. Флакончика с лекарством не было.

– Где они? Боже, где?!

Эллен схватила телефон. Руки тряслись, боль усиливалась, перед глазами все расплывалось.

Леся не ответила на звонок. И Артур тоже. Номер Виктора был недоступен.

Эллен колотило от страха. Больше запасных таблеток ни у кого не было. Она встала и по стеночке пошла к кухне. Проверила все ящики, аптечку.

«Не клала ты их сюда, не ищи!»

Мимо прошмыгнула тень, и Эллен вздрогнула.

Началось…