Не играю с огнем и не прохожу дальше ни одного шага. Быстро отпускаю ноги Хэвен, ставя ее на пол. Удерживаю не дольше секунды, лишь чтобы убедиться, что стоит она крепко, и сразу отхожу. Это адски трудно, но необходимо. Чем дальше я от нее, тем безопаснее.

Для нас обоих.

- Спасибо, - бормочет, не поднимая взгляда своих пронзительных глаз.

Не отвечаю, но и заставить себя отвернуться не могу. Наблюдаю.

Как наклоняется и отстегивает ботинки. Замечаю, что руки ее при этом мелко дрожат. Сердце пропускает удар.

Фак. Неужели я все неправильно понял, и она хотела - хочет - того же, что и я?!

"Даже не мечтай, Сойер Кей, не подгоняй факты под свои извращенные хотелки".

- Ты первый в душ или я? - спрашивает, вышагнув из ботинок и невозмутимо дефилируя мимо меня в спальню.

Всё еще пристукнутый тем, что я только что едва все не испортил, был в шаге от предательства - хоть отец тот еще говнюк, но он отец, - понимаю Хэвен не сразу, но отмотав пленку короткой памяти назад, догоняю смысл вопроса.

- После тебя, - хриплю как подросток во время ломки голоса.

Она скрывается за дверью ванной, а я впечатываю затылок в стену. Шумно выдыхаю. Закрываю глаза.

Но праздновать "победу духа над телом" - фак, кто придумал эту мотивационную херню?! - рано. Исчезновение Хэвен из поля зрения меня не спасает. Воображение безжалостно следует за ней.

Я отчетливо "вижу", как она скидывает яркий комбез, легко справляется с застежкой лифчика, стягивает с длинных ног шелковые стринги… Те самые, на завязках, что мне позволено было увидеть сегодня.

Мерещится даже, что я чувствую ее запах… тот ее запах… терпкий, густой, сладкий и липкий… И у меня снова рвёт крышу.

- Мммм… - с глухим стоном разворачиваюсь и, влупив по степен кулаками, прижимаюсь к ней разгоряченным лбом.

Ширинка стеганых штанов едва не трещит под яростными атаками чрезмерно возбужденного и требующего своё органа. Если я не сделаю с этим что-нибудь, сегодня о сне можно не мечтать. И все последующие дни будут невыносимыми.

Как я собираюсь и дальше проживать в одном номере с мачехой и своими желаниями? Втроем нам тут не ужиться. О чем я, мать мою, думал?

"Не мать, а мачеху", внутренний любитель каламбуров срабатывает безотказно и нихрена не уместно.

Ничто не способно отвлечь меня от шума льющейся воды и навеянных ею изощренных фантазий. В них я имею Хэвен всеми способами и во всех известных миру позах.

Отчего распаляюсь еще больше, хотя и так давно на пределе. Снова в бессильной ярости луплю кулаком в стену.