− Бестужев, ты ведь не серьезно? – раздался в наушнике голос Михея. – Неужели в тебе действительно всегда будет говорить ищейка? Даже теперь, когда от нас с тобой зависят жизни миллиардов!

− От нас уже ничего не зависит, − ответил Егор. – Спасать жизни предстоит Лео и Арсену.

Егор обогнул валун, прошел дальше, высматривая противника среди скал. Единственный способ победить Михея на его территории – это подкрасться ближе и застать врасплох. Быть может тогда появится шанс.

− Брось, − с насмешкой фыркнул Михей. – Ты же прекрасно понимаешь, что я делал то, что нужно. Иногда жертвы просто необходимы, ради высшей цели, ради миссии.

− Расскажи это убитым тобой археологам и Малышеву Карлу Вениаминовичу, которому ты вышиб мозги за то, что тот подставился перед «Легионом». Убивать собственных агентов тоже «высшая цель»? Кто-то должен напомнить тебе, что существует закон.

Резко выскочив из-за уступа скалы, Егор выстрелил туда, где предположительно затаился Михей. Пули впились в камень. Ответной реакции не последовало, значит там никого. Снова в поиск. Сомнений нет – лопоухий занят тем же, и заговаривает зубы, чтобы выследить. Они кружили по плато среди камней как две хищных птицы в небе, в предвкушении схватки.

− Бестужев, ты сам-то веришь в то, что говоришь? Неужели ты настолько свернут на законе, что закрываешь глаза на истину? Надо было тебя пристрелить еще в Комиссариате… Тихонько грохнуть, чтобы не трепался в конструкте как чертова сучка. Зря я послушал Купермана и спас тебя.

− Спас? – хмыкнул Егор, аккуратно ступая вдоль скалы и прислушиваясь к собственному дыханию. – Меня спасла Татья. Да, ты вытащил мое тело с того склада, но разум спасла она, и душу тоже. А ты бы палец о палец не ударил, если бы Куперман не приказал. Да-да, не удивляйся. Татья мне все рассказала, как Лео уговорил профессора…

Егор буквально подавился словами. Михей налетел на него из-за каменного выступа в скале и выбил ногой автомат. Глухо лязгнула сталь. Следующий удар вышиб из легких воздух и Егор согнулся пополам. Тряхнул головой, увидел, как лопоухий словно в замедленной киносъемке берет его на прицел, и ведь выстрелит почти в упор… Егор пригнулся и кинулся на него, сшиб с ног. Запоздало вспомнил, что Михей профессионально занимался борьбой, и что сокращать дистанцию было глупо.

Они повалились на потрескавшуюся бурую землю, покатились в сторону, поднимая облако пыли. Каждый старался достать кулаками и ногами. Били сильно, жестоко. Егор вился ужом, пытаясь уйти от захватов, и даже пару раз хорошенько задел Михея. Но кулак каждый раз натыкался на броню.

Борьба не могла продолжаться вечно. Михей схватил Егора сзади за шею, зажал локтем. Навалился всем телом и впечатал в песок, скрутил. Дышать стало тяжело. Егор ударил кулаком в пустоту − не видел куда бить, только песок перед глазами. Рука машинально скользнула к кобуре с пистолетом – пусто! Отдал Леониду.

А вот Михей с оружием не расстался, и Егор почувствовал, как в бок между соединений пластин брони уперлось дуло пистолета. Михей крепко держал и собирался нажать на спуск.

− Знаешь, Бестужев. Тебя надо было пристрелить давным-давно. Но я какого-то черта так долго с тобой провозился.

− В следующий раз стреляй, а не трепись об этом, − ответил Егор и резко сдернул с его скафандра трубку системы жизнеобеспечения.

Пистолет выпал из руки, Михей захрипел, схватился за горло. Егор скинул его с себя, встал на колени, пытаясь отдышаться. Рядом корчился Михей: жадно раскрывал и закрывал рот, хватая пустоту, лупил руками по земле, вздымая пыль и песок. В наушнике Егор слышал пронзительные хрипы и свист, с которым легкие отдавали последние капли кислорода. Вместе с ними утекала жизнь.

− Черт бы тебя побрал, − зло проговорил Егор и скрутил Михею руки за спиной, уселся сверху, прижав к земле. Хрипы сделались тише. Все тише и тише…

Тогда Бестужев нащупал трубку и с щелчком загнал обратно в паз.

− Не мне выносить приговор, − сказал он и потянулся за лежащим рядом пистолетом. Выщелкнул магазин, и вставил свой с паралетиком.

Михей слегка дернулся, закашлялся, судорожно вдохнул. Егор подождал, пока дыхание станет ровнее, затем приставил ствол к его боку и нажал на спуск. Секунда – и парелетик сделал свое дело, Михей затих. Дыра в скафандре тут же затянулась герметичной латкой.

− Не мне выносить приговор, − повторил Бестужев, поднимаясь. – Тебя будет судить Федерация.