В телефонной будке стало душно, и когда Тьюри открыл дверцу и вышел в вестибюль, с его лба катился пот, глаза покраснели, и настроение в конец испортилось.

Гарри стоял у окна и пристально смотрел на залив, будто видел там что-то очень интересное. Но в темном заливе вообще ничего нельзя было разглядеть, и Тьюри понял что, Гарри прислушивался к его разговору с Эстер и, вероятно, слышал все, что он говорил.

— Ну, что же, — сказал он, — пытаясь изобразить искренность. — Похоже, мы все всполошились попусту.

— Значит, Рон дома?

— Не то чтобы дома. Но Эстер совершенно уверена, что с ним все в порядке, во всяком случае, о его здоровье она вовсе не беспокоится.

— Ты хочешь сказать, что она беспокоится о чем-то другом?

— О, ты же знаешь Эстер. Она вбила себе в голову, что Рон загулял с какой-нибудь женщиной. Как знать, может, она и права.

— Может быть. — Гарри снова отвернулся к окну и так стиснул зубы, что казалось, голос его исходит неизвестно откуда, как у чревовещателя. — Я слышал, как ты говорил что-то обо мне.

— О тебе? Да, конечно. Я рассказал ей о неувязке в Вестоне из-за того, что ты получил срочный вызов и…

— Я не о том.

— Ладно, — спокойно сказал Тьюри. — Что же еще ты слышал?

— Ты говорил Эстер, что о чем-то ты больше ничего не можешь сказать, потому что я — всего в нескольких шагах.

— Это верно.

— Так о чем же шла речь?

— Вот оно что! — Тьюри не умел изворачиваться, к тому же в голове бродили остатки хмеля, час был поздний, а сидевший за конторкой хозяин гостиницы с любопытством пожирал их глазами — и все это усугубляло замешательство Ральфа. — Собственно говоря, Эстер заподозрила, что Рон и ты пустились во все тяжкие вместе.

— Ну уж Эстер надо бы получше знать меня. В былые времена, пожалуй, у нее и были основания так судить обо мне, но сейчас я женатый человек.

— Понятно.

— И Эстер прекрасно знает, что я теперь не тот.

— Между тем, что Эстер знает, и тем, что она чувствует, не всегда можно построить мост.

— Ты говоришь правду?