1

Предисловие

Иисус Христос призвал своих учеников, а через них и всех христиан, опасаться закваски фарисейской и саддукейской, природа которой — лицемерие. В этот же ряд Он поставил и книжников, которые посредством мудреных фраз и темных толкований уводят верующих от должного понимания Священного Писания, пророческих книг. Сильнейшим заблуждением будет мысль, что эта закваска не грозит христианскому миру. Как представляется, знамением нашего времени является замыкание в себе самой «богословской корпорации», убежденность значительной части ее членов, что Дух Святой только им может открыть сокровенные положения православной веры. Очень многих из них раздражают пророчества святых отцов Церкви, православных святых…

У некоторых православных книжников порою вырываются из груди возгласы восхищения плодовитостью западной богословской мысли, в особенности протестантской: тысячи и тысячи книг на самые разные теологические темы, порою ослепительные, как узоры в калейдоскопе, заполонили полки российских библиотек… Разгадка такой плодовитости на поверхности: Предание Церкви — это «теологический тормоз», без которого воображение несёт богослова, можно прямо сказать, к чёрту на рога. Однако неукоснительное следование Преданию Церкви, — пожалуй, самая характерная черта Православия. Почему это так важно секрета не составляет: мы — родом из язычества, то есть «дикая маслина»1 (Рим. 11:16–24). Чтобы не «засохнуть», не отпасть от веры мы должны иметь полноценную связь с «хорошей маслиной», то есть с Апостолами Господа нашего Иисуса Христа, через содействие которых церкви, составленные из язычников, когда-то начали получать и получают до сих пор живительные соки жизни в Боге. Предание Церкви укоренено в Апостольском Предании, которое является его самой сокровенной жемчужиной. Оно бережно хранится в книгах Нового Завета, а что-то из него передают «из жизни в жизнь, из дела в дело»2 на протяжении без малого двух тысячелетий (2 Фес. 2:15).

Естественно, что процесс привития к «хорошей маслине» не всегда протекал и протекает гладко, особенно если учитывать то, что на «поле жизни» вместе до «жатвы» растут «пшеница» и «плевелы» (Мф. 13:24–30). С прививаемыми растениями все более-менее просто, но с «человеческими маслинами» дело обстоит гораздо сложнее. «Плевелы» тоскуют по язычеству, по «дикой воле», время от времени возмущая природу прививаемого «растения». И нет ничего удивительного в том, что вслед за отвержением Предания Церкви наступает эпоха возрождения язычества. История Европы наглядно показывает это. Истинный прогресс есть рост Царства Небесного (Мф. 13:31,32), что напрямую связано с действием в мире «пшеницы» Божией. В Царстве Божьем, согласно христианской вере, все наши «научно-технические достижения» — не более, чем каменный топор в руке дикаря…

Главная задача данного исследования — показать, что вопрос, которому посвящена эта работа, освящен и освещён Преданием Церкви. Игнорирование этого обстоятельства, как представляется, может привести к тяжелым последствиям… В Апокалипсисе есть предупреждение о недопустимости искажения содержащихся в нем пророчеств: «И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей» (Откр. 22:18,19). К тому же Иисус Христос не только не запрещает «исследовать Писания», но и прямо требует этого: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную…» (Ин. 5:39).

Думается, что не нужно никого из православных читателей убеждать в том, что без церковного Предания, без руководства святых отцов «исследовать Писания» невозможно. Сложность темы разыскания состоит в том, что по пятый век включительно относительно каноничности Апокалипсиса на Востоке не было сколь-нибудь единодушного мнения. В связи с этим при раскрытии тех или иных вопросов Откровения святого Апостола Иоанна Богослова особое значение имеет учительское слово тех святых отцов Церкви, кто свидетельствовал о каноническом достоинстве этой книги, кто видел и слышал тайновидца Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова или его учеников.

2

Введение

В начале приведем то место Откровения святого Иоанна Богослова, о котором пойдет речь в данном исследовании: «И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время. И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет. Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это — первое воскресение. Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет. Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской» (Откр. 20:1–7).

Человек, впервые читающий эти стихи о «тысяче лет», как правило, сразу же понимает их буквально: наступит время, когда на земле начнется царствование святых со Христом. Это естественное восприятие текста. Вот как об этом пишет один воинствующий в этом вопросе член «богословской корпорации»: «Должен сказать, что и я, когда был молодым христианином, только что пришедшим в Церковь и незнакомым с её догматами, то, прочитав эти слова Св. Писания, также решил, что здесь идет речь о будущем земном царствовании Спасителя в течении тысячи лет»3. Однако, получив соответствующую информацию по данному вопросу в процессе обучения в семинарии, он «понял свою ошибку и отказался от сего лжеучения»4. Правда, указанный автор не сообщил, каким он представлял это земное царствование святых со Христом: «грубо чувственным», что есть хилиазм по существу, или одухотворенным, то есть духовным, но реальным.

Слово «хилиазм» по отношению к буквальному пониманию «тысячи лет» 20-ой главы Откровения (или Апокалипсиса по-гречески) применяется не только в западном богословии, но и в богословии Православной Церкви. Соответственно хилиастами называют сторонников такого понимания. Несмотря на то, что изначально среди тех, кто понимает «тысячу лет» буквально, были собственно хилиасты, то есть придерживающиеся «грубо чувственного» характера «тысячелетнего царства», и такие, кого относить к хилиастам нельзя, так как они исповедовали «воскресение первое» как «восстание тела духовного» (1 Кор. 15:44), широко распространено отождествление этих двух категорий буквалистов. Мало того, в последнее время в Православии раздаются призывы «сковать одной цепью» хилиастов и «духовных тысячников». Но об этом подробнее в первой главе книги. Противников буквального понимания «тысячи лет», как правило, с древних времен называют аллегористами. Они утверждают, что это место нужно понимать лишь иносказательно. Помимо этого в богословии принято, в зависимости от того, в каком отношении к «тысяче лет» мыслится Второе Пришествие Христа, выделять амилленаризм (амилленализм), постмилленаризм (постмилленализм) и премилленаризм (премилленализм).

Амилленаризм — это «начавшийся милленаризм», то есть толкование «тысячи лет» как «время Евангельской проповеди»5 от Первого до Второго Пришествия, и отождествление, как правило, «тысячелетнего Царства» с Церковью. Постмилленаризм — «возникающий милленаризм»: появляющееся после Вознесения Христа до Его Второго Пришествия на определенном этапе исторического развития «тысячелетнее Царство», но без реального присутствия Христа. Премилленаризм — воцарение Христа на земле после поражения «зверя из моря» (антихриста) и «зверя из земли» (лжепророка) по Его Втором Пришествии. Некоторые исследователи не могут найти принципиальной разницы между амилленаризмом и постмилленаризмом6. Как представляется, она состоит в том, что в большинстве случаев постмилленаристы мыслят «тысячелетнее Царство» после разрушения царства «зверя из моря» и «зверя из земли», но до Второго Пришествия Христа. Думается, постмилленаризм — это попытка, чаще всего неосознанная, найти точки соприкосновения с аллегоризмом, представители которого доминируют в официальных структурах.

В подтверждение своей позиции аллегористы приводят высказывания святых отцов Церкви по поводу хилиазма, при этом, зачастую, умалчивая о том, что последние, как правило, имели в виду «грубо-чувственных» хилиастов, а не «духовных тысячников». В процессе обоснования своего мнения аллегористы используют в большинстве случаев лишь теологумены (богословские мнения), не имея основательной опоры в Предании Церкви, что будет показано в исследовании. Немаловажную роль в усилении позиции аллегористов сыграло то обстоятельство, что католические переписчики «утеряли» пять последних глав пятой книги «Обличения и опровержения лжеименного знания» святителя Иринея Лионского, в которой и содержалось свидетельство о существовании предания о «воскресении первом» и «тысяче лет»7.

«Грубо-чувственные» хилиасты в доказательство своей правоты ссылаются на «духа в себе», на еретиков Керинфа и Аполлинария, а также на последовательность изложения событий Апокалипсиса. «Духовные тысячники», напротив, ориентируются, в первую очередь, на голос Предания Церкви, представленный именами мужей апостольских Варнавы и Папия Иерапольского8, святого мученика Иустина Философа, а также святых отцов Древней Церкви Иринея Лионского, Ипполита Римского, Мефодия Патарского (Олимпийского). Нетрудно заметить, что аллегористы, как правило, занимают позицию амилленаризма9, хилиасты и «духовные тысячники» — постмилленаризма и премилленаризма соответственно.

3

Глава I. Святоотеческий «хилиазм»

Замалчивание церковного учения о «тысяче лет» как о «духовном тысячелетии» ведет свое начало с V века. До этого времени мы видим борьбу с хилиазмом еретиков. Сложность вопроса, на наш взгляд, заключается в том, что хилиазм еретиков — это мимикрия «тайны беззакония» в христианской среде, то есть проникновение в ее среду хилиазма противника Христа, сиречь диавола. Вместе с «пшеницей» бурно прорастали и «плевелы». Здесь встает вопрос: выдергивать «плевелы», подвергая опасности и «пшеницу», или оставить то и другое до жатвы. Церковь, вопреки мнению русских православных аллегористов (амилленаристов) и митрополита Макария (Булгакова), чье мнение они ретранслируют, оставила то и другое до жатвы. Это выразилось в том, что не было соборного определения относительно хилиазма.