— Дай ему коленом по яйцам и дело с концом, — бросаю и разворачиваюсь, услышав суету и стук каблуков.

А вот и дружки неумелых актёров нарисовались.

Сразу двое парней среднего роста с наигранно злыми небритыми рожами, в бедной, совершенно не греющей одежде работяг перекрыли обратный путь, спрыгнув на набережную. Одному лет тридцать, в руках арбалет уже взведённый, второй примерно моего возраста, ему доверили только молоток.

— Так, богатей, — раздался победный женский голос за спиной. — Дублёнку снимай, всё ценное из карманов на брусчатку аккуратно складывай, или мы тебя разденем сами, в трусах домой пошлёпаешь, от полиции шарахаясь.

Оборачиваюсь на дамочку, которая на пару с мужичком подскочила, встав шагах в пяти. Светло — русая, ниже меня на полголовы, глазища голубые с рыжиной вытаращила, из — за худощавого лица очень выдающиеся. Девке лет двадцать пять от силы, если отмыть и откормить, есть перспективы на красавицу.

А пока только на главаря этой шайки, судя по всему.

— А раздевать ты будешь? — Спрашиваю кокетливо, делая вид, что довольно увесистый кинжал в её руке меня вообще не интересует.

У мужичка, который изображал нападавшего, в лапке что — то смахивающее на напильник, заточенный угрожающе. Стоит чуть позади девки несмело.

— А ты не местный, походу, — хмыкнула, делая оскал ещё более злорадным.

— Может его сразу продырявить? Чтоб не гундел, — раздалось от мужика с арбалетом гнусаво.

— Дублёнку продырявишь, дубина, — прошипела бандитка, подступая ближе. — Она на сотку таланов тянет.

— Двести пятьдесят, — поправляю. — Но вы загоните разве что за двадцать, из них главарю района половина, ну и полиции, кто в доле. Всё это ещё делим на четыре. Вуаля, на три дня сытно пожрать и вкусно выпить.

— Умный, да? — Хмыкнула бандитка, от улыбки ни следа.

— Да не напрягайтесь вы так, — отмахиваюсь, как от букашек,обратно к лавке возвращаюсь, присаживаюсь.

У этих недоумение на лицах. Но это не мешает бандитам встать полукругом напротив.

— Как догадался, что подстава? — Поинтересовалась главная с нотками претензии.

Улыбаюсь сам себе под нос, чтобы выглядело более загадочно. Выдаю:

— Напавший без ножа, чтобы не спугнуть смельчака. Неуверенный и не злой, совершенно не озабоченный, сыграл плохо. А ты, дорогуша. Леди из тебя, как из меня простак для ограбления. Шмотки напялила дорогие и ворованные, а волосы сальные, будто сезон не мыла. Да и сама шуба явно великовата, ещё кинжал под ней топорщится. Что до актерского мастерства, в глазах ни тени ужаса, голос не дрожит. Поэтому незачёт.

Стоят, глазами хлопают.

— А так вообще, как жизнь воровская? — Спрашиваю непринуждённо, закидывая ногу на ногу и откидываясь на прут спинки вальяжно.