— Не совсем так.

— Вы сказали, что следили за мной, чтобы понять, что затевает графиня.

— Вначале.

— Ага. А потом вы влюбились без памяти.

— Вы мне понравились. Мне понравился ваш бойцовский характер. К тому же, — он слегка улыбнулся, — я предупреждал вас насчет винила. Вы выглядели необыкновенно привлекательно.

— И вам было нужно держаться ко мне поближе.

— Я всегда находился рядом. Я стал одержим одной мыслью — спасти вам жизнь.

— Почему мне так трудно вам поверить? — раздраженно спросила она. — И почему ваши слова так больно ранят?

Она с самого начала знала, что здесь что-то не так. И все равно ее отчаянно к нему тянуло. И все еще тянет.

Очень просто. Вы в меня влюбились по уши.

— Вы правы. Но вы уполномочены следить за исполнением закона. И вы — седьмой сын седьмого сына. Образцовый кровопийца. Знаете ли, я как-то спросила вас, кто вы на самом деле, а потом уточнила: кто или что. И вы ответили, что вы — человек.

Он поднял руки.

— Я и есть человек. А что еще? Что именно еще? Я точно не знаю. Сам факт тою, что я седьмой сын седьмого сына, был окутан мистической тайной. Люди считали, что я наделен силой. Особенной силой. Быть может, весь секрет в умении выжить в трудных условиях. Монах, которого я встретил, счел, что мне суждено быть милосердным, что весьма странно для того, кто рожден викингом.

— Так, значит, вы были викингом, который никогда не разбойничал, не грабил и не дрался?

— Я дрался. — Рагнор взглянул на свои руки. — Я проливал кровь, да. Но монах считал, что у меня есть другая сила. Когда мы пытались спасти последних жителей деревни от вампиров, им пришлось здорово потрудиться, чтобы свалить меня. Когда я подумал, что монах меня прикончит, он заставил меня вылечиться. И дать обет.

— Обет?

— Да, обет. Защищать тех, кого преследуют, не проливать кровь невинных… Я поклялся именем Одина и именем христианского Бога. Так кто я? За тысячу лет своего существования я так и не смог это понять. И сейчас я говорю вам правду. Я признался вам, что стал за вами наблюдать с тем лишь, чтобы понять, кто стоит за Нари. Я хорошо ее знаю. Слишком хорошо.

Она лишь последователь. Дотторе — тот, кто стоит за ней. Но мне так и не удалось приблизиться к нему настолько, чтобы понять, кто он. Когда-то закон был настолько силен, что мы могли чувствовать, что происходит.

— Лючан был законом?

Рагнор пожал плечами.