Так оно и было: Вероника приблизилась к финишной черте — шаг номер пятьдесят.

Валентин словно почувствовал ее сомнения и не стал погружаться в ее тело. Вместо этого он поцеловал девушку; его губы были такими же нежными и мягкими, как и его слова.

— Я остановлюсь, милая. Конечно, мне не хотелось бы делать это, но я остановлюсь — ради тебя. — Их взгляды встретились, и там, где Вероника ожидала увидеть самоуверенность опытного любовника, она увидела тень сомнения и изумленного благоговения. Валентин начал приподниматься. — Я все сделаю для тебя.

— Нет! — Руки Вероники обхватили его ягодицы и потянули назад, пока кончик возбужденного орудия любви не вошел в ее тело. — Я не поменяла своего решения, просто немного нервничаю. Я не понимаю, почему нервничаю. Ведь я знаю все о таких вещах после курса профессора Гайдри. Об этом знают даже дети. — Вероника глубоко вздохнула, успокаивая дыхание:

— Я знаю, как все делается, но просто испугалась, что ты будешь разочарован.

Я хочу сказать, что после трехсот шестидесяти девяти женщин…

— Я не могу вспомнить ни одной из них.

— Но ты же сам хвастался своей памятью и говорил, что помнишь каждое имя и каждое лицо.

— Помнил, пока не встретил тебя. — Валентин покачал головой. — Самое ужасное, что, несмотря на все свои старания, теперь я не могу вспомнить ни одного имени, не говоря уже о лицах. У меня перед глазами стоишь только ты, Рыжуля.

Взгляд голубых глаз, казалось, пронизывал Веронику насквозь.

— Когда я закрываю глаза, то вижу только тебя и чувствую только твой аромат. Везде только ты.

— В самом деле?

Валентин целовал кончик ее носа.

— Слово джентльмена.

— М-м… — Вероника качнула бедрами, заставляя его глубже проникнуть в свое тело и чувствуя, как напрягается и растягивается ее плоть. Валентин не смог сдержать вздоха наслаждения. — Но мне кажется, что в данный момент ты вовсе не похож на джентльмена. Почему бы тебе не придвинуться немного поближе ко мне, чтобы я смогла получше рассмотреть тебя?

Валентин посмотрел вниз на груди Вероники, сдавленные его весом.

— Наверное, я не смогу придвинуться к тебе еще ближе, милая.

— А разве я сказала «ближе»? Я хотела сказать «глубже». — Вероника нажала на его ягодицы и пошире раздвинула свои ноги.

Валентин быстро и уверенно вошел в нее, причем так глубоко, что Веронике показалось, что ее тело разорвалось на две части. После этого он замер, и девушка почувствовала ладонями, как сильно напряжены мышцы любимого, как его твердое, толстое и длинное орудие любви пульсирует у нее внутри.

— Тс-с… — Валентин слизнул слезу, катившуюся по щеке Вероники. — Больше никакой боли, — пообещал он. — Только наслаждение, на всю оставшуюся жизнь.