«Как жаль, что мои крестные умерли, когда я была маленькой, и не упомянули меня в завещании», — опечалилась Гильда, но тут же сказала себе, что завидовать Элоизе нечестно.
Сестра имела полное право претендовать на все самое лучшее. Она и вправду была счастлива последние два года, все время, что жила с крестной.
Это время Гильда провела с отцом. Она любила слушать его рассказы об армии и читать с ним книги.
Никакие приемы, которые так ярко описывала Элоиза, не могли бы сравниться с дружбой с отцом. Гильда не могла выразить словами, как это освещало ее жизнь.
«Я любила папу, а он любил меня», — сказала себе Гильда.
И для нее это было куда важнее, чем возможность поймать на крючок какого-то маркиза — как казалось Гильде, человека довольно неприятного.
Глава 2
Элоиза решила провести почти все воскресенье в постели. Гильда накормила ее сначала завтраком, а потом обедом.
Она искусно приготовила телятину. Элоиза нашла, что мясо довольно нежное, и попросила добавки.
Теперь она сидела в кровати, необыкновенно красивая, и сгорала от желания поговорить.
— Я рада, что тебе хорошо спалось, — сказала Гильда. — Ты, видимо, очень устала, раз спала так долго.
Элоиза рассмеялась:
— Ты бы тоже долго проспала, если бы приняла накануне ложечку лауданума.
Гильда остолбенела.
— Настойка опия?«— воскликнула она. — Ты знаешь, что мама никогда не одобряла, когда доктора прописывали ее папе. Но он страдал ревматизмом и подолгу не мог заснуть.
— Я тоже не могу спать без нее.
Во взгляде Гильды читалось неодобрение.
— Ты, конечно, можешь упрекать меня, но, если бы тебе приходилось танцевать до четырех утра и все время пить шампанское, ты бы тоже не выдержала без снотворного.
Гильда вынуждена была признаться, что ей действительно хотелось бы как-нибудь попасть на бал и протанцевать до утра, но при этом она была абсолютно уверена, что лауданум очень вреден для здоровья.
— Мне кажется, ты бы могла обойтись более безопасным средством, например, выпить на ночь теплого молока. Мама всегда говорила, что мед и молоко…