И потекли долгие мучительные часы хода, в которые мы медленно обтекали, словно застывшие в пространстве, астероиды. И когда фрегаты с хлопком выпрыгнули с пространства, я вздохнул с облегчением.

Все прошло отлично!

Похлопав по плечу первого пилота, поздравил его с хорошо проделанной работой.

Все члены команды зарукоплескали, поздравляя друг друга.

Теперь нашей основной задачей было как можно быстрее запастись продуктами питания и водой.

Напоминать селарцам о миссии я не стал, так как они и сами прекрасно знали, что делать.

Оставляя штурмана за главного, я спустился с мостика и направился к судовому доктору. Информация о странном земном вирусе не давала покоя. Я боялся, что эта гадость может переключиться на моих парней, именно по этой причине быстрым ходом несся к медицинскому отсеку.

Еще на входе в лабораторию я услышал странный звук, схожий на мычание.

Набрав код входа в отсек, я пронесся по коридору и со всего маха заскочив в помещение — застыл, видя престранную картину…

Док словно ворон кружился вокруг селарца, державшего в руках одну из человеческих самок, которая яростно махая ногами и руками отбиваясь от иглы, которой док хотел взять анализы. Рот женщины был заклеен лентой из-за этого она создавала мычащие звуки.

— И что у нас тут происходит?! — рявкнул я так, что селарци, вместе с женщиной, занятые своим делом и не заметившие моего прихода, вздрогнули.

Все трое удивленно воззрились на меня.

Док воспользовавшись заминкой, быстро схватил руку замешкавшейся, уже не сопротивляющейся самки и легким движение набрал ее кровь. Смахнув струящийся с лица пот рукой, он тяжело упал на стул и пожаловался:

— Хлод, я слишком стар для этой миссии, мое сердце не выдержит таких нагрузок, — он молча протянул переводчик молодому самцу племени Леро, — А дальше как-нибудь сам!

Тот нерешительно покосился на бусину, потом на вновь начавшую брыкаться женщину и попытался ее обхватить одной рукой так что бы второй можно было вставить прибор ей в ухо. Но это у него получалось из рук вон плохо. Та еще пуще начала вырываться, не давая себя зафиксировать, а применять силу селарец не хотел, боясь ее не рассчитать и сломать что — ни будь такой хрупкой самочке, чей-то- будущей риа, ему бы этого не простили.

Я, горестно вздохнув, потер лоб и указав на заклеенный рот женщины, спросил:

— А это зачем?

— Эти самочки так громко кричат, переходя на ультразвуковой визг, что даже беруши не помогают его заглушить, а иначе лопнут перепонки, с нашей то чувствительностью к звукам, сам понимаешь! — продолжал жаловаться док, — А эта еще и кусается!

Шум возни уже начинал раздражать, и это при том что я нахожусь тут всего нечего, а эти ребята — вот который час возятся с невменяемыми женщина.

Зло рыкну так что все в кабине аж дернулись, а женщина, затрепыхавшись в руках леросца — затихла и со страхом в глазах воззрилась на меня. Быстро схватив переводчик, аккуратно ввел в ухо, тихо подрагивающей, но смирной женщине и дождавшись, когда лейтенант унесет ее погрузившуюся в сон, спросил: