Сорвавшись на бег с криком «я его учитель», я проскочил полицейскую блокаду и потом, покосившись на лестницу, я немного поколебался и запрыгнул в лифт.

Признаю, не лучшее мое решение, ведь лифт – это метавселенское зло, но сейчас выбора у меня не было – здание было по крайней мере сорокаэтажным, и давать ему шанса сделать свое дело я не мог. Не только потому, что я хотел его спасти – хотя это тоже – но и потому что, если ученик совершит суицид, это принесет всем и, в особенности, классному руководителю просто немыслимое количество проблем.

К моему удивлению, лифт не завис, и мне не пришлось прибегнуть к артефакту, который телепортировал бы меня на вершину здания – конечно, у меня был план на случай, если я застряну в этой адской машине.

Через минуту я уже был на крыше и стоял недалеко от незадачливого ученика.

[Итая Коносуке. 3 ур.]

— Эй, Коносуке-кун… Нет, — покачал я головой. — Суицидник, — придумал я ему имя. — Ты что творишь, а? — прищурился я. — Что, думаешь, у меня без твоей смерти мало проблем?

— Сенсей… — ответом мне стал безразличный взгляд. — Мне было интересно, появитесь ли вы, прежде чем я это сделаю…

Судя по его глазам, ему совсем не нужно было набираться решимости. У меня закрепилось чувство, что он переполнился отчаянием и просто размышлял, прежде чем спрыгнуть. Хотел разложить свои мысли по полочкам и привести их в порядок.

— В делах со мной лучше не полагаться на удачу, — дал я ему совет, не пытаясь подойти ближе, чем необходимо для свободного разговора. — Впрочем, оставим меня. Скажи-ка мне, дорогуша, с чего ты решил покончить с жизнью?

— Кто его знает… — вздохнул он, отведя взгляд. — Может, мне просто надоело жить?

— Какая глупость, — закатил я глаза. — Впрочем, над тобой действительно не издевались, и я в этом уверен – уж подобное среди своих учеников я замечу. Так что же с тобой случилось?

— Сенсей, помните, вы как-то сказали, что проблемы, которые не ставят под угрозу хотя бы здоровье человека или его жизнь, не стоят того, чтобы обращать на это внимание?

Я задумался, но так и не припомнил ничего такого. На уроках бывает так, что я учу детишек уму-разуму, и не сказать, чтобы это происходит настолько редко, чтобы я запомнил каждое свое высказывание.

— Ну, допустим, — не стал я отрицать. — Экзамены, работа, любовь – все это херня, которой легко найти замену. А то, что можно решить с помощью денег, и вовсе не проблемы. Как сказал один очень умный Еврей: «Всё, что можно решить с помощью денег – это лишь непредвиденные расходы, не более». Но к чему ты это, Суицидник?

— Вы наконец придумали мне прозвище, Сенсей? — с иронией произнес он. — Оно и понятно – помимо этого события я никак не выделился за весь этот месяц... я посредственность.

— Брехня, — фыркнул я. — Знаешь ли, необязательно в чем-то выделяться, чтобы быть лучшим. Вот я, например, знаешь, сколько я тяну в блинах? Восемьдесят килограмм, и то, через силу. Самый среднестатистический показатель. Тем не менее, я могу хоть чемпиону мира лицо разбить, — пожал я плечами.

— Неуместный пример, — хмыкнул он.

— А мне кажется, замечательный, — пожал я плечами. Не объяснять же ему, что я авантюрист, у которого все физические показатели возведены в среднее значение. — Но оставим меня и мои примеры. Ты так и не ответил, зачем тебе это делать.

— Вы удивительный человек, Сенсей, — улыбнулся он мне, снова возвращаясь к моей персоне. — Думаю, если бы я был хоть немного похож на вас, меня бы тут не было…

— Давай конкретнее, Суицидник. Что? Где? Когда? Обещаю, я скажу тебе более подходящий способ решения проблем.