И всё же Лейла права, он огорчится, ведь и так ему немало достаётся из-за меня. Пусть хоть его сердце не страдает.

Быстро встав с пуфика у меня закружилась голова и потемнело в глазах от чего, я пошатнулась в сторону окна.

— Ясемин! — Лейла придержала меня за плечи, чтобы я не упала, — Душа моя, что с тобой?! — напугано спросила она.

Тут же стало легче и я направилась в гостевую. Говорить не могу, а написать, что меня беспокоит плохое самочувствие не хочется. Признаться, я рада может скоро, настанет, конец этой жалкой жизни и я обрету покой и счастье рядом с мамой и папой, по которым до сих пор несу траур в душе.

Подойдя к дверям гостиницы дверь была приоткрыта и из комнаты послышался дедушкин голос: "Я даю тебе зелёный свет!"

Зайдя в солнечную гостиную, дедушка стоял спиной ко мне облокотившись на подоконник, а рядом с ним незнакомый мне мужчина.

— Ясемин, — обернувшись дедушка подошёл ко мне и поцеловал нежно в лоб, — С тобой всё хорошо? Ты что-то очень бледная! — встревоженно спрашивает меня.

Покачала головой в знак согласия и опустила голову вниз.

Дедушка тяжело вздохнул и повернувшись к тому мужчине сказал:

— Познакомься Ясемин это Демир, и он с этого дня будет исполнять обязанности твоего телохранителя!

"Телохранителя?" — я была ошарашена от таких новостей.

Когда Демир обернулся я сразу же обратила внимания на лицо, чёрные глаза, острый нос и пухлые губы. Сжав свои губы он с головы до ног меня обсмотрел и ничего не сказал, а лишь кивнул в знак приветствия.

В знак протеста закивала головой. Заметив на журнальном стеклянном столике ручку и блокнот, и ринулась написать своё несогласие.

"Мне не нужен телохранитель, я ведь сижу все время дома. Пусть этот человек покинет наш дом" — дописав, вырвала лист и протянула его дедушке.

Прочитав, он строго сказал мне:

— Как я решил, так и будет! Ты не можешь решать кому уйти из этого дома, а кому остаться! Ты мне как дочь, и я желаю тебе только добра! — поправляет мои пряди волос убирая их за спину.

У меня резко закружилась голова и показалось, что я куда-то проваливаюсь падаю.

— Ясемин! — громко окликнул меня дедушка, но в глазах всё будто накрыло чёрной пеленой.