— Что? Я мил, а не агрессивен. И этому есть свои причины, проклятая картинка.

— Запись тысяча сорок восемь: в естественной среде позиции его прекрасно упрочены, и он находит своему поведению великолепные оправдания. Вербальная агрессия изучаемого выражается в негативных чувствах, через такую форму, как повышение голоса, и через словесные ответы (угрозы, проклятия).

— Что? Тысяча сорок восемь? Изучаемый? — не поверил своим ушам Шейн. — Этот докторишка посмел изучать меня? Сап! Этот гуньша еще и записи делал!

— Запись тысяча пятьдесят два, — продолжила БИИ. — Подозрительность изучаемого субъекта является отношением к индивидам, в диапазоне от осторожности до недоверия. Данный процесс сводится к убеждению, что другие личности планируют, а потом приносят вред. Доктор Торн.

— Я спокоен! — выкрикнул Шейн. — А осторожность — это неотъемлемая часть моей работы. И прекрати копаться в записях Торна!

Капитан ткнул в светящуюся голограмму пальцем, и быстрым шагом покинул мостик. Кристина поспешила следом. Она догнала Шейна у капитанской каюты. Та была расположена на одном уровне с мостиком, по левому борту корабля, чтобы он, в случае тревоги, мог незамедлительно прибыть в каюту управления. Шейн не закрыл за собой дверь, и девушка остановилась на входе. Она заметила, как капитан закинул в рот какое-то драже, затем кривясь разжевал его, и проглотил не запивая.

И что у парней за привычка? Кто так принимает лекарство? И что за таблетку он прикончил? Плохо себя чувствует? Та голограмма упоминала про какой-то блокатор. Очень хотелось верить, что ее спаситель в порядке, хоть и так сердит. Кристина поглядела на напряженную спину мужчины и перевела взгляд на саму каюту. Она отличалась от той, что предоставили ей.

Это была спальня, совмещенная с рабочим кабинетом. Так же имелся санузел. В одном углу располагалась узкая койка, рядом со шкафом и полками, в другом — рабочий стол, оборудованный персональным компьютером. Позади рабочего стола почти всю стену занимали встроенные приборы. Видимо Далак мог проводить сеансы связи прямо из капитанской каюты. Ранее он уже просил Саппера перенаправить входящий контакт к себе на персональный компьютер. Шейн тряхнул рукой, поднял ладонь перед лицом, оглядел внимательно, и опустил, пряча в кармане штанов.

— Ты в порядке?

— Да, — не оборачиваясь, ответил капитан.

— Шейн, — Кристина попыталась завязать разговор. — Когда мы приедем на Берил…

— Не приедем. Мы не на ханка верхом. «Путник» прибудет в порт Берила. — Капитан обернулся к гостье, кивком приглашая войти. — Извини. Мое настроение не имеет никакого отношения к тебе.

— Я это понимаю. Произошедшее с тем кораблем — это большая трагедия.

— Да, — коротко согласился Далак. Затем добавил. — В Занндала Сап передаст тебя посту сил безопасности планеты. Думаю, это для тебя будет лучшим вариантом. Но если ты пожелаешь испытать свое везение, можешь нанять одного из прибывших капитанов.

Шейн внезапно вновь посуровел и, вытаскивая руку из кармана, украдкой глянул на ладонь. Вел себя капитан престранно. И эти сбои настроения. Может это действие его таблетки?

— Если я могу нанять других, то можешь это быть ты? — твердым голосом, насколько это было в ее состоянии возможно, спросила девушка, не сводя с него взгляда. — Я никогда не забуду того, что ты спас меня. Никогда. Но ты… Но ты можешь сделать это? У меня осталась квартира. Машина… Какие-то сбережения… Если все продать… Я знаю, что выгляжу сейчас идиоткой. Но знаю только Саппера и тебя.

— Не стоит наивно полагать, что знаешь меня, — ровно ответил Шейн. — И желание выжить не делает тебя идиоткой. Я не могу вернуть тебя домой. Что бы там Сап тебе ни наговорил. Есть ответственность, которую каждый из нас обязан принимать в той или иной степени. И ты должна принять ее, если ценишь тех и то, что оставила на Земле.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Первое, что ты должна уяснить, Крис, это тот факт, что домой ты не вернешься. — Шейн сощурился, следя за реакцией девушки. — Я предпочитаю, чтоб люди трезво смотрели на вещи, и воспринимали действительность так, как она есть. Никаких иллюзий, Крис, а как она есть.

— Но почему? — Она бессильно сжала кулаки, глядя на мужчину загнанным зверем.