— Ты нас чего звал? — терпение у Вадима было на исходе, но внимание и его, и телохранителя всё ещё было приковано ко мне.

«Бинго! Наконец-то допёрло!» — подумал я, заметив, как Колян сунул руку под покрывало, где лежал Калашников.

Всего секунду-полторы понадобилось моему другу, чтобы подскочить сзади к здоровяку и со всей силы обрушить приклад автомата ему на затылок. Удар был такой силы, что бедняга упал не вскрикнув. Даже я непроизвольно поморщился, настолько жутко это смотрелось.

Плохой Вадим при виде атаки на своего телохранителя на секунду потерял бдительность, и его удивлённая физиономия тут же приняла мой кулак. Сутенёр упал на спину, хотел было подняться, но подскочивший к нему Колян со всей силы пнул его в район печени. Вадим схватился за бок и застонал. Понимая, что в таких ситуациях слова, даже сказанные криком и с матами, на Коляна уже не действуют, я просто схватил друга за шиворот и оттащил от сутенёра.

На шум вышла из соседней комнаты Катя.

— Так вот, знаешь, чей я человек? — повторил я свой вопрос, но уже уверенным мрачным тоном.

Плохой Вадим отрицательно замотал головой. Он потянулся рукой к карману, но получил удар ногой в грудь уже от Кати и снова завалился на спину. Я оттащил уже девушку, а Вадим простонал:

— Я платок хотел достать, кровь вытереть.

— Рукавом вытрешь! Так ты ещё не понял, чей я человек?

Сутенёр снова отрицательно помотал головой.

— Я человек того милого пожилого господина, которого ты, мудило, несколько часов назад избил и ограбил в президентском номере! И сейчас мы с тебя за это по полной спросим!

— Он живой? — игнорируя мои угрозы, спросил Вадим.

— Живой он. Тут тебе повезло. Но незначительно. Того, что вы с ним сделали, уже достаточно, чтоб ты об этом пожалел. Причём не раз и очень сильно. До кровавых слёз и соплей!

— И поноса! — добавил Колян, и я не стал ему возражать.

— Для начала, — я старался быть спокойным и убедительным. — Ты нам расскажешь, сколько человек знает о произошедшем, и куда ты дел деньги?

Плохой Вадим к этому времени оправился от внезапного шока и держался более-менее уверенно.

— А ты не хочешь узнать, чей человек я? — спросил он, вытирая таки рукавом рубашки кровь, что текла из носа.

— Вообще неинтересно.

— А вот зря, — взгляд Вадима стал под стать его прозвищу, плохим и недобрым.

— А вот и не зря! — меня уже начинал тяготить затягивающийся разговор. — И если что тут зря, так это то, что мы теряем драгоценное время на разговоры!