— Поздно! Цифрам я больше не верю, как и словам! — я прижал девушку к себе. — Будем делать выводы по твоим поступкам!

— И что ты хочешь, чтобы я сделала? — пронзительный взгляд непривычно озорных глаз намекал на интересное начало дня.

Я призадумался, что бы такое сказать и… в дверь постучали.

Колян был настойчив. И что самое печальное, он был прав. Времени на простые человеческие радости не было. Пришлось открывать дверь, быстро собираться и покидать отель. Миллион евро для семьи Железняка я переложил из сейфа в специально купленную заранее спортивную сумку.

Проходя мимо номера нашего старшего товарища, услышал доносившуюся из него музыку. Разумеется, заходить к нему мы не стали. В моей памяти навсегда отпечатался тот непривычный, но яркий образ: удивительно весёлый улыбающийся Соломоныч, нюхающий кокаин и запивающий его шампанским в окружении падших женщин. Не скажу, что это правильно, но это было стильно.

«Лишь бы старому барыге хватило синих таблеток», — подумал я, заходя в лифт и бросая взгляд на дверь номера Соломоныча.

Когда мы приехали домой к Железняку, было около половины восьмого утра. По легенде, что я придумал для детей, мне стоило подняться к ним одному. Катя с Коляном остались во дворе возле парадной.

Семейство уже не спало. Вдова Железняка Полина собирала сына в школу, а дочь в садик.

— Я друг Антона, — сообщил я, едва она открыла дверь. — У меня для вас кое-что есть!

— Да, конечно, прошу Вас! — Полина отошла вглубь коридора, приглашая меня войти. — Вы общались с Антоном? Как он? Что-то у меня в последнее время сердце не на месте. С ним всё нормально?

Комок подступил к горлу, ужасно не хотелось этого говорить, но я должен был передать этой милой женщине ужасную новость.

— Мама! Кто пришёл? — послышался из глубины квартиры звонкий девчачий голосок.

— Завтракайте быстрее! На автобус опоздаем! — прикрикнула Полина на детей и снова посмотрела на меня встревоженным взглядом. — С Антоном всё хорошо?

— Антона больше нет. Крепитесь! Примите мои соболезнования!

Эти слова дались мне с большим трудом. Выслушав их, Полина открыла рот, пытаясь что-то сказать, но вместо этого заплакала. Она присела на стоявшую в коридоре банкетку, схватила с вешалки какую-то куртку и уткнулась в неё лицом. Женщина плакала навзрыд, стараясь как можно сильнее уткнуться в куртку, чтобы её плач не услышали дети. В этот момент мне захотелось загрызть всех тех, из-за кого погиб Железняк, и из-за кого тысячи людей находились на Точке. Впрочем, я понимал, что люди были лишь винтиками в том игровом механизме, что создал слетевший с катушек и вышедший из-под контроля искин.

Полина немного успокоилась, она вытерла лицо курткой и посмотрела на меня глазами полными боли и отчаяния.

— Как это произошло?

— Мы совершили побег с Точки. Появилась возможность получить иммунитет. Но пока это не точно. Но мы решили рискнуть. Пробивались с боем. Выжили не все, — я не стал говорить несчастной женщине, что, кроме её мужа, никто больше не погиб. — Я знаю, Вам от этого не станет легче, но я должен это сказать. Ваш муж — герой!

Полина закивала и опять вытерла слёзы.

— Ещё у меня есть для Вас кое-что, — я снял с плеча сумку и открыл её. — Здесь деньги. Не удивляйтесь и не пугайтесь! Это не грязные деньги. В своё время Антон очень выручил одного богатого человека. Неприлично богатого. И это благодарность от того человека.