— Заинтриговал, — старый барыга улыбнулся, и мы направились в сторону нашей машины.

Подойдя к мерседесу, я ещё раз поблагодарил товарища.

— Ты очень много всего для меня сделал. Для нас всех. Понятно, что вернуть такой долг полностью у меня не получится, но хоть что-то, — с этими словами я открыл багажник.

Соломоныч заглянул внутрь, увидел там скрючившегося Герасима и улыбнулся во весь рот.

— Хороший подарок. Даже не знаю, что с ним делать. Надо как следует поразмыслить.

— Ну, моё дело — подарить. Дальше сам решай. Хочешь, сразу убей, хочешь кожу сдирай полосками в течение недели.

— Не-е-е… — задумчиво протянул Соломоныч. — Сразу не хочу. Кожу сдирать тоже скучно. Тут надо подойти креативно.

Слушающий наш разговор Герасим не проронил ни звука. Неизвестно, какие картины своего будущего он рисовал, пока ехал в багажнике, но, очевидно, они и рядом не стояли с теми, что возникли у него при виде моего товарища.

— Здравствуй, Герасим! — официальным тоном, растягивая слова, произнёс старый коммерс. — Как поживаешь? Не укачало в дороге?

«Да старик — тот ещё „тролль“», — подумал я глядя на происходящее.

— Я не хотел, так получилось. Могу всё объяснить, — начал бормотать Герасим.

Это выглядело смешно.

— Не хватает классической фразы: «Это не то, что вы думаете», — заметил я сквозь смех.

— Там действительно была непростая ситуация, — продолжал оправдываться Герасим.

— Ну тогда и не рассказывай даже. Всё равно не поймём. Мы ребята простые, — Соломоныч повернулся ко мне и пожал мне руку. — Спасибо, Максим! Это действительно царский подарок! Когда Соскинд сдирал с меня кожу, я больше всего мечтал сделать это с тем, кто меня сдал. Но потом уже я понял, что есть методы поинтереснее. Пусть пока полежит тут. Я подумаю, что с ним сделать. Если ты его мне подарил, то я не буду торопиться.

— Да не вопрос. Стэна с Савой возьми только, когда будешь развлекаться. Чтобы этот гад не учудил ничего.

— Спасибо, если разрешаешь, возьму. У меня большие планы, одному будет трудно их в жизнь воплотить.

Герасим заплакал. Это было довольно неожиданно.

— Ты чего раньше времени разревелся? — Соломоныч, как показалось, слегка растерялся.

— Я хочу в туалет и пить.