Но тут же одумался: между прочим, хамить у буддистов тоже не принято! Только палкой по спине, если не прав. А вообще с этой станется, может, и перешибить. Страстная натура! Я передёрнул лопатками.
Я вошёл к себе в санузел, и вдруг мой взгляд наткнулся на тазик. Синий, круглый, как памятник советскому пионерлагерю и отечественной казарме. И что же, теперь самому стирать? Чушь какая!
Я выругался от всего сердца. Помимо того, что я не люблю что-то делать руками, мне ещё категорически не нравится быть растерянным. Я привык всё контролировать, я привык...
И вдруг зазвонил телефон. Тот, который для своих. Я высунулся из душа и приложил к уху трубку.
— Я же просил не отвлекать. Я занят. Что-то срочное?
— Духовное развитие духовным развитием, Артём Сергеевич, но я обязан выяснить: у вас всё в порядке? — Это был Никита, мой помощник и поверенный... по особым делам.
— Было бы не в норме, я б сообщил.
— Нам просто поступило сообщение, что администратору гостиницы упал на голову горшок...
— Вот чёрт! Только что вроде бегала... Чёрт!
Я завернулся в полотенце и выскочил на веранду. Элина стояла передо мной. Голова целая, в руках лейка. В глазах её что-то сверкнуло, и губы растянулись в улыбке:
— Устроил постирушку всё-таки? Теперь надеть нечего?
Ну язва! Вот тебе и ритрит...
Из комнаты вышла Лиза, Элина с ней начала ворковать и улыбаться.
Я вернулся к себе и рявкнул в трубку на Никиту:
— Ты что-то попутал. Горшок пролетел мимо головы, язвит, как прежде.
— Как интересно! Но, насколько нам известно, это подруга администратора Анастасии, которая, судя по записям, должна была дежурить две недели. И ей-то как раз упал на голову горшок.
— Хм... — Я отодвинул пошлую шторку на окне, выходящем на веранду, и глянул на точёные ножки, торчащие из шортиков. Какие всё-таки изумительные ножки! И всё что выше! И вот это тату в виде вьющихся иероглифов!
Никита пересказал мне разговор с Элиной "как-выяснилось-Барятинской" и заявил:
— Мы с ребятами вылетаем.
— Я вам вылечу! — прикрикнул я. — Я сказал, чтобы меня никто не отвлекал от семинара! И Мастер потребовал, чтобы никаких телохранителей и особого отношения.