«Если советские представители отвергли американскую версию, то это потому, что оригинальная советская версия отличалась от нее, и мне бы очень хотелось на нее взглянуть, — говорил я им. — Не могли бы вы передать мой запрос вашему правительству?» Они рассмеялись и пообещали, что попробуют. Я передал им и другим журналистам подборку своих материалов. Агафонов направил их в свою газету, в Москву. Два года спустя его копия материалов повлияла на решение «Известий» опубликовать серию статей о KAL007.

17 декабря, вновь сопровождаемый Мацумото, я прибыл заранее на ассамблею, где к тому времени наблюдалась заметная активность. Телевизионные команды устанавливали свое оборудование и проверяли картинку. Журналисты открывали блокноты и проверяли фотоаппараты. Комната была большой, с рядом низких столов, которые были установлены на матах-татами.

Задняя стена была почти полностью закрыта большой доской, на которой кто-то мелом расписал программу собрания с точностью до минуты, с указанием времени, отводимого каждому выступающему. Мне дали 45 минут в начале встречи, чтобы рассказать о результатах моего расследования. Затем в течение 20 минут следовали вопросы, за которыми 30 минут отводилось журналисту Масуо, директору Группы по расследованию, и 25 минут для Шигеки Сугимото, инженеру JAL, для комментариев по поводу моих находок и выводов. Много времени отводилось на вопросы и ответы.

Комната постепенно стала заполняться. Здесь был сенатор Хидейоки Сейя, вице-президент Верхней палаты Национальной ассамблеи, сенаторы Ден Хидео, Юката Хата, депутат Шун Ойде и многие другие. Они заняли свои места за низкими столами вместе с представителями Ассоциации. Президент Ассоциации, Масаказу Кавано, сопровождаемый профессором Такемото и членами Комитета по поиску фактов, сели на почетном месте, спинами к доске. Согласно японскому этикету, почетные гости сидят спиной к самому интересному или приятному виду, который они не могут видеть, если не повернутся назад. Напротив, они имеют честь быть неразрывной частью этого вида. В итоге вместе с опоздавшими к началу представителями прессы, разместившимися там, где они могли отыскать свободные места, комната была забита до отказа.

Ассоциация намеренно выбрала комнату с матами-татами для своего заседания. Комната того же размера в западном стиле, уставленная столами и креслами, не могла бы вместить столько людей. Здесь все сидели на полу за низкими столиками. Стиснутые плечом к плечу, присутствующие занимали минимум места. По обычаю, каждый оставил свою обувь в прихожей. Когда посетители в одних носках проходили по татами, раздавался мягкий скребущий звук. Потолок был таким низким, что я мог бы стоя достать его руками, но как только я сел, комната показалась мне собором. Когда все расселись наконец по своим местам, президент Кавано кратко представил меня аудитории и дал мне слово.

Мне нужно было сказать о многом, но в моем распоряжении имелось всего 45 минут. Не так уж много времени, чтобы убедить аудиторию, особенно всилу того, что моя презентация противоречила позиции правительства. Я готовил мое выступление на протяжении нескольких дней, мысленно репетируя рассказ о находках.

Я знал, что большинство людей с трудом согласятся с тем, что KAL 007 мог потерпеть крушение не у Монерона, а где-то в другом месте. В газетных заголовках всего мира гибель KAL 007 настолько тесно была связана с Сахалином и Монероном, что это было выгравировано в коллективном сознании. На каждой стадии презентации я должен был с самого начала указывать на каждое несоответствие, невероятность, невозможность, прежде чем мои слушатели начали открывать глаза на факты.

Зная, что наибольшим препятствием для доверия было уважение аудитории к властям, я превознес это чувство уважения, сказав, что каждый гражданин должен принимать заявления властей и подвергать их сомнению означало бы демонстрировать гражданское неповиновение. Я забросил приманку и сам же ее и заглотил.

Я упомянул, что, поскольку японское правительство выпустило свое заявление за два часа до американцев, оно должно считаться первым, объявившим миру об исчезновении KAL 007. Я подчеркнул явные противоречия между заявлениями Токио (МиГ-23, запуск ракеты до 03.25, исчезновение в 03.29) и Вашингтона (Су-15, запуск в 03.26.20, исчезновение в 03.38). Я предположил, что надлежащее уважительное отношение к правительству требует, чтобы мы не считали какое-то из этих заявлений неверным. Давайте предположим, что оба они справедливы. В этом случае имели место две последовательности событий — перехват, пуск ракеты, гибель самолета, и обе они происходили в реальности. Время 03.38, названное Вашингтоном, было даже подтверждено информацией японского правительства, указывающего на то, что в это время был зафиксирован пуск ракеты, за которым в 03.39 последовало исчезновение с экранов радаров какого-то самолета. Более того, вся американская последовательность событий была на ленте Киркпатрик, которую США получили от японского правительства.

Имели место три официальные последовательности событий: одна до 03.25, по заявлению JDA, другая в 03.26.20, по ленте Киркпатрик, и третья в 03.38, как по американским, так и по японским источникам. Время исчезновения с экранов радаров было дано: 03.29, (японское), 03.38 (американское) и 03.39 (японское). Три последовательности были независимо подтверждены японским правительством, когда Масахару Готода сказал, что три различных перехватчика МиГ-23 выпускали свои ракеты. Я никогда не ставил под сомнение веру в правительство. Я принял их слова на веру. Но я также заставил их самих придерживаться собственных слов.

Затем я доложил о сообщении «Чидори Мару», подтвержденном JMSA, другим официальным органом. Я продемонстрировал, что самолет, который видели рыбаки, не мог быть ни одним из тех трех самолетов, которые были уничтожены. Это не мог быть самолет, исчезнувший с экранов в 03.29, потому что тот самолет взорвался на высоте 33 000 футов, в то время как самолет, замеченный рыбаками, взорвался на уровне моря. Это не мог быть самолет, исчезнувший в 03.38 или в 03.39, из-за различий в 8 и 9 минут соответственно со времени взрыва в 03.30.

Я обсудил ряд технических факторов исчезновения самолета. По данным радара в Вакканае, самолет, след которого казался принадлежащим KAL 007, передавал транспондерный код 1300 в режиме А. Транспондер — устройство, которое позволяет наземным радарам индивидуально различать самолет в зоне, контролируемой радаром. Каждому самолету назначен уникальный код, который только он и может использовать. Вызывая этот код на экран радара, оператор знает, след какого самолета он отслеживает.

Но корейский авиалайнер, следуя по гражданскому маршруту R-20 (ROMEO 20) над Беринговым морем, не использовал активный транспондер и обычно держал его выключенным. Во время приближения к Японии и готовясь войти в японскую систему управления воздушным движением, его транспондер должен был быть переключен на код 2000 в режиме С, чтобы дать японцам знать, какие действия предпринимает экипаж. Код 1300, режим А, является чем-то совершенно иным и относится к другому самолету. Мой аргумент был неоспоримым, он был основан на официальной версии событий. Я воспользовался моментом, чтобы продвинуть мой аргумент еще на один шаг.

JDA, японское оборонное агентство, опубликовало карту с радарными отметками, которые предположительно принадлежали корейскому авиалайнеру и трем сопровождающим его перехватчикам, истребителям А, В и С. Согласно японской версии событий, именно истребитель А, МиГ-23, сбил «корейский лайнер». Согласно американским заявлениям, его сбил истребитель 805, Су-15. Истребитель 805 и А должны были, таким образом, быть одним и тем же самолетом, потому что оба сбили «корейский авиалайнер». Поэтому действия перехватчика, которые наблюдали японцы (истребитель А), должны были полностью соответствовать тем, которые совершал самолет (истребитель 805), наблюдавшийся американцами.

Но они не соответствовали. В 03.20 истребитель 805 сделал предупредительные выстрелы по «корейскому авиалайнеру» с расстояния менее 1000 метров, на максимальном расстоянии для его пушек. В тот момент истребитель А появился на японских радарах на расстоянии 25 морских миль (29 миль) от «корейского авиалайнера». Из авиационной пушки нельзя стрелять на такое расстояние. Следовательно, истребитель А японцев и истребитель 805 американцев были двумя разными самолетами. Мы уже имеем указание на это: один из них был МиГ-23, другой — Су-15. Теперь у нас есть доказательства: в 03.20 один находился в километре от самолета-нарушителя и открыл по нему огонь из пушки. В то же самое время другой находился в 29 милях. Оба они, и МиГ-23, истребитель А японцев, и Су-15, истребитель 805 американцев, сбили по самолету — один в 03.25, другой в 03.26.20.

Я заметил, что истребитель 805 следовал по трассе, изображенной на карте, опубликованной «Хоккайдо Симбун» 1 сентября 1983 года, пролетев над городами Холмск и Горнозаводск. Эта трасса явно отличалась от трассы на радарной карте JDA. Каждая из этих трасс отражала отдельное событие. Карта JDA показывала преследование самолета-нарушителя истребителем А. Карта «Хоккайдо Симбун» отражала преследование другого самолета-нарушителя другим перехватчиком, истребителем 805. У нас есть надежная информация, указывающая на то, что ни один из двух самолетов-нарушителей не был корейским лайнером KAL 007.

Самолет, который преследовался истребителем 805, летел со скоростью 430 узлов между 03.12 и 03.19 часов. Затем он увеличил скорость до 450 узлов, что являлось, возможно, его максимальной скоростью. Тем не менее на отрезке своего полета, соотносящегося с этим промежутком времени, рейс 007 сохранял скорость 496 узлов, то есть летел заметно быстрее. Целью 805-го не мог быть рейс 007. Что же касается нарушителя, преследуемого истребителем А, радарная карта JDA показывает, что с 03.25 до 03.29 он пролетел 48 морских миль финального отрезка своего радарного следа за четыре минуты. Это означает, что он летел со скоростью 720 узлов, или Мах 1.25, а никакой «Боинг-747» не может лететь быстрее скорости звука. Два самолета, один из которых был способен летать быстрее скорости звука, были сбиты над Сахалином, и, очевидно, ни один из них не был корейским «Боингом». Что же тогда случилось с рейсом 007?

Новости о его исчезновении противоречили друг другу с самого начала. Первоначально полагалось, что у него возникли проблемы на R-20, его официальном маршруте через Тихий океан. Японский военно-морской флот и спасательные суда JMSA сначала искали самолет рядом с NOKKA, контрольной точкой, где KAL 007 должен был находиться в 03.26 японского времени. Они не нашли ничего. Затем было объявлено, что лайнер приземлился на Сахалине и пассажиры были в безопасности. Затем оказалось, что лайнер не приземлился на Сахалине и мог быть сбит. Какая из этих историй истинна? Первая, в соответствии с которой самолет разбился рядом с NOKKA в северной части Тихого океана? Вторая, что он благополучно сел на Сахалине? Или третья, по которой он был сбит?

Два самолеты были сбиты над Сахалином, но ни один из них не был корейским реактивным лайнером. Третий самолет, летевший над Тихим океаном, не был найден. Это подтверждает факт, что ни одна из этих трех версий не была правильной. Был только один способ узнать истину: изучить, в каком направлении дрейфовали обломки авиалайнера, и принять во внимание время, за которое они достигли Монерона. Это изучение показывает, что рейс 007 не разбивался у Монерона.

Аудитория слушала меня очень внимательно. У меня было впечатление, что до сих пор я смог их убедить, но наиболее трудная часть моего выступления была еще впереди. Пока же, основываясь на анализе обломков, я должен был противоречить официальной версии событий. Мне нужно было излагать свои аргументы крайне дипломатично. К сожалению, я был настолько занят своей речью, что потерял счет времени. У меня оставалось десять минут. Не так много времени для того, что я хотел сделать.