Старые друзья обнялись, но тут же уселись за стол, чтобы не привлекать внимания. Сделали заказ официанту и с удивлением стали рассматривать друг друга.

– Ты совсем не изменился за эти два года, Карл. Что произошло с тобой, как ты оказался у русских? И к чему этот маскарад? Ведь я видел тебя на палубе русского фрегата в военном мундире.

– Обычная предосторожность, Генрих. Да, я сейчас на службе у русских. Имею чин капитана третьего ранга – это вроде нашего корветтен-капитана, и занимаю должность старшего офицера броненосного фрегата «Дмитрий Донской». Как я докатился до жизни такой? Слушай…

Ейнринг говорил долго. Ведь они виделись с Энссеном последний раз перед высадкой десанта на Тринидад. Но если сам разгром десанта Энссен видел, то вот последующая информация дошла до него в сильно искаженном виде. И теперь он с интересом слушал рассказ о событиях более чем двухлетней давности. Мешало лишь то, что говорить приходилось вполголоса. Такие разговоры не для посторонних ушей.

– Вот так все и было, Генрих. Если бы наш Старик не сглупил и не стал воевать с русскими в этом мире, то все было бы по-другому. Ведь это совсем не те русские, что мы вначале думали. Между нами почти век – они пришли из 2012 года, и мы сами для них – история. А так случилось то, что случилось.

– И русские никак вас не притесняют?

– Абсолютно. Они сделали нас полноправными гражданами своего вновь созданного государства, которое назвали Русская Америка. Ты сам видишь – я стал кадровым офицером военного флота, граф Байссель конструирует цеппелины, Ауст и фон Альтхаус служат в конструкторских бюро по созданию новых видов вооружения и средств радиосвязи, Мерк и Бек занимаются тем же, но в конструкторских бюро по созданию машин. Все при деле, и никто не бедствует. Остальные офицеры погибли в ходе десанта на Тринидад и абордажа «Карлсруэ». Многие матросы из наших тоже выдвинулись по службе. Кто на военной, кто на гражданской. На кораблях нашей экспедиции они, кстати, тоже есть. Некоторые уже офицерами стали. А ты как здесь оказался, Генрих?

– Мы ведь с тобой разминулись. Когда русские вернули вас на корабль, как парламентеров, мы на берегу в этот момент были и вернуться уже не смогли. Старик блефовал отчаянно и все же сумел заинтересовать голландского губернатора. Наобещал ему золотые горы в случае нашей поддержки, он и клюнул. Правда, что они конкретно обсуждали, я не знаю, нас до этого не допустили…

Принесли ужин, и друзья беседовали, перемежая разговор стаканчиком мозельского. За окном стемнело, в зале зажгли свечи, стали появляться новые посетители, а они все никак не могли наговориться. Закончилось все на грустной ноте.

– Вот так, Карл. Варнеке и Фрезе погибли в бою со шведами. И слава богу, что это удалось скрыть, а то бы нас уже давно взяли за шиворот. Шведы здесь заправляют всем, и вольность вольного города Гамбурга – фикция. От Старика, как мы с ним расстались, ни слуху ни духу. Мы с Людвигом исправно посещали каждое воскресенье «Большой Михель», но к нам так никто и не пришел. Значит, что-то у Старика пошло не так с курфюрстом бранденбургским, что он не стал нас сдавать. А где-то с полгода назад и Людвиг исчез. Сказал, что устал ждать неизвестно чего, и не собирается больше прозябать в этой дыре. Не знаю, где он сейчас. Так что я тут один. Лавочник средней руки, поскольку мои знания здесь никому не нужны, а раскрывать себя я не могу. Мало знать себе цену, надо еще пользоваться спросом. Но это не самое страшное. На меня началась охота. Подозреваю, что кто-то что-то пронюхал, так как сначала я заметил слежку, а два дня назад на меня напали. Если бы хотели убить – убили, ничто им не мешало. Но, похоже, я был нужен им обязательно живой и желательно целый, это меня и выручило. Причем это не официальные власти. Те бы не церемонились и не пытались сделать все по-тихому. Хорошо, что я не расстаюсь с «парабеллумом». Уложил четверых мерзавцев, но один все же успел достать меня ножом – поранил руку. Поэтому пришлось попросить написать письмо другого человека.

– Так в чем дело, Генрих? Что тебя тут держит? Ведь это совсем не та Германия, которую мы покинули два с небольшим года назад. Пошли к нам!

– Не все так просто, Карл. Здесь у меня жена и сын. Я не могу их бросить.

– А зачем бросать? Бери семью и быстрее к нам на борт. Там вас никто не тронет. Ты понимаешь, что если действительно вышли на твой след, то уже не отстанут? И семью твою не пощадят. А могут и в заложники взять, лишь бы тебя выманить. Наслушался я тут историй от русских. И сам много чего прочел. Просто жуть берет, до чего докатилась Европа в 2012 году.

– А нужен ли я русским?

– Не говори глупостей. Мы все – и русские, и команда «Карлсруэ», чужие в этом мире. И если хотим выжить, то должны держаться вместе. Ты думаешь, я просто так пришел? Командующий экспедицией коммодор Филатов велел передать, что никаких преследований вас пятерых за прошлые дела не будет. Он ведь еще не знал, что Варнеке и Фрезе погибли. Мой пример для тебя ничего не значит? Не думаешь же ты, что меня специально послали в Гамбург ради того, чтобы ты увидел меня на палубе и согласился на встречу? Мы даже не знали, что вы находитесь в Гамбурге.

– Хм-м… Возразить трудно… Но что я буду делать у русских?

– Ты – кадровый офицер флота. Можешь продолжить службу, если хочешь. Флот русские собираются увеличивать, и знающие люди им понадобятся. То, что ты видел, это первые ласточки. Планируется открытие регулярной трансатлантической линии между Европой и Америкой. А для этого, помимо грузовых судов, понадобятся также крейсерские эскадры. Англии в этом мире не видать титула Владычицы морей. Ты видел мой «Дмитрий Донской». Это паровой броненосный фрегат собственной постройки, по своему техническому уровню близкий к кораблям конца XIX века, а кое в чем даже превосходящий их. Ты можешь себе представить что-либо подобное в Европе сегодня? И это всего лишь за четыре года с момента попадания «Тезея» в это время! Не хочешь служить на кораблях – можешь заняться конструкторской деятельностью в области флота, как Ауст и фон Альтхаус. Или займись цеппелинами вместе с Байсселем. Служба по твоему профилю найдется. В конце концов, ты будешь спокойно жить, не шарахаясь от любой тени и не опасаясь за свою семью.

– Убедил. Хорошо, предупрежу жену, и через пару дней мы будем на борту.

– Не затягивал бы ты с переездом. Через пару дней может быть поздно. Жена, кстати, знает, кто ты есть?

– Нет. Никто не знает.