Глава 1. Вестник

Сегодня решил поехать на дачу. Она совсем недалеко от Москвы, если быть точным — 17 км от МКАД. Сейчас это называется Садовое некоммерческое товарищество дачное хозяйство МВД России в поселении Лунево. Как достался участок — долго рассказывать. Если честно, то отец помог. Даже не так. Он обо всем договорился, и только потом объявил мне, что у меня будет дача, о которой я, кстати, ни его, никого другого, включая собственное начальство, даже не просил. Да и не до дачи мне тогда было. Так ею отец до самой своей смерти и занимался, и строил ее, и жил там.

Дача — слабо сказано. Большой дом, но не запредельно. Главная достопримечательность — гараж на две машины. Причем гараж мощный. Стены толще, чем стены дома, а высоты просто неприличной. Правда подвала нет, больше того, весь пол залит толстым слоем бетона. Отец со своим аспирантом Сергеем строили его, причем по своему проекту. Этот аспирант еще потом пропал куда-то. Мутная история. Помню, отец по этому поводу сильно переживал, поскольку они вместе над каким-то проектом работали. Над этим нашим гаражом соседи сначала даже посмеивались: «Что, Михаил Игнатьевич, никак за свой драндулет опасаешься? Так ты не бойся, соседи у тебя смирные, законопослушные, ниже генерал-майора почитай кроме тебя и нет никого…», но потом отстали. А там и деревца подросли, заборчик появился, и гараж с аллеи стал не так обращать на себя внимание. Да и попривыкли.

Отец дачу и особенно гараж этот, очень любил. После его смерти я там так ничего переделывать и не стал, разве что ворота в гараже поменял.

Товарищество у нас, скажем так, своеобразное. Народ, как правило, с большими погонами. За все время только одна большая кража дачного имущества в товариществе и была. Правда, была она как раз … из нашего гаража, но это когда было. Тогда еще многие только строились, порядка не хватало.

Да и кража была какая-то странная. Воры вынесли из гаража все, даже пыль (обычную цементную пыль, что была во всех углах), пылесосили, что ли. Но при этом никто из соседей ничего не видел и не слышал. И никаких следов на влажной земле у забора от машины-воровайки не осталось. Получается, что все на руках унесли. А там один железный шкаф мы в свое время впятером в гараж еле затащили. Но отец тогда, помнится, запретил розыск учинять, даже говорить об этом не позволял, хотя видно было, что сильно расстроила его эта кража. А тут еще его аспирант, с которым он этот самый гараж возился-строил, куда-то запропастился. Хороший парень был, но так никто и не смог узнать, что с ним стало. А тут и лихие 90-е начались.

А с чего вспомнил — не пойму. Столько лет прошло.

На подъезде к даче меня ждал неприятный сюрприз. Прямо на ступенях дачного крыльца расположился бич не бич, но мужик сильно на бомжа смахивающий. Борода лопатой, волос длинный, но неожиданно чистый, перехвачен сыромятным ремешком. На мужике красная шелковая рубаха, но какого-то странного покроя, шаровары, а на ногах (у меня чуть глаза из орбит не вылезли) — мои (понимаете, мои!) сандалии.

У нас чужие люди не ходят, поэтому за монтировку я сразу хвататься не стал. Может сосед новый, может заблудился кто, но почему такой наглый?

Увидев мое озадаченное лицо, мужик поднялся, поклонился чуть не в пояс (!) и неожиданно поставленным и уверенным голосом спросил:

— Я так понимаю, это ты, Михаил Игнатьевич?

— А что это Вы мне тыкаете?

— Не признал, Михаил Игнатьевич, ой, вижу, не призна-а-ал.

— Лицо будто знакомо, — хмуро ответил я, — но, чтобы мы с Вами на брудершафт пили, что-то не припоминаю.

— Не могли мы с тобой, Михаил Игнатьевич на брудершафт-то пить. Не пьющий я тогда был. Да и давно было. И были мы с тобой тогда на «ты». Но, если ВЫ возражаете…