– Хорошо, – сказал учитеь, – под твою ответственность, Катерина Петровна, – затем он посмотрел сначала на часы, потом на Лялю, – через пятнадцать минут мы будем на повороте, ждем не более пяти минут. Если сможешь – значит, ты наш человек. Время пошло!
Прикрыв рот рукой, чтобы не закричать от радости, Ляля метнулась по коридору к дверям их с Катей спальни. Сама же Катя, сохраняя достоинство, пошла рядом с Сергеем Петровичем в другую сторону. А того обуревали смешанные чувства между приятным удовлетворением от сделанного доброго дела, и страхом от мысли: «Во что я ввязался!». Но некогда было предаваться рефлексиям, им с Катей еще нужно было собрать всех малых и спуститься с ними на вахту, где уже занял свою позицию отставной прапорщик.
Там, внизу, все прошло как по маслу. Вахтер глянул в подписанные директором пропуска и разрешил воспитанникам забрать из гардероба свои пальто, шапки и шарфы. Мужчины расписались в журнале, после чего гуськом вывели детей на улицу. Еще раз показав пропуска сторожу, сидящему в будке у ворот, они все влезли наконец в теплое нутро микроавтобуса, уже урчащего мотором на холостом ходу. Физрук выжал сцепление и выехал на дорогу. За исключением неизбежных случайностей, операция «Эвакуация» в общем и целом шла по плану.
У поворота, на обочине, на самом ветру уже приплясывала, обхватив себя руками за плечи, тощая несуразная фигура. Андрей Викторович аккуратно притормозил и Петрович, сдвинув дверь в сторону, втянул стучащую зубами Лялю внутрь. Валера подал термос, и учитель труда щедро налил удачливой беглянке полную крышку горячего сладкого чая с парой чайных ложек коньяка для аромата. А потом отправил ее, размякшую и покрасневшую, в «цветник» – на заднее сиденье, где уже сбились в кучку Катя, Лиза, Вероника и Марина.
Как только все уселись и уплотнились, Петрович по-гагарински сказал: «Поехали!», его коллега нажал на газ, и прошлое скрылось за поворотом дороги.
В ателье с Лялей возникли проблемы. На всех остальных несовершеннолетних членов команды Сергей Петрович заранее дал размеры, одежда для них была уже сшита, и сейчас только предстояла примерка и окончательная подгонка. Причем все детско-юношеские вещи шились с большим запасом ткани на швах, чтобы потом можно было распороть их и заново сшить уже на больший размер. Для Ляли костюма не было, и ей пришлось подбирать из тех готовых изделий, что предназначались к продаже через магазины. Короче, своя «Малая Арнаутская улица» есть не только в Одессе, и не будет тайной, что еще с советских времен более половины импортных шмоток – совсем не импортные. Но это лишь полбеды – готовые изделия (правда, сшитые на мужчин) конечно, нашлись. Надо было только чуть больше повозиться с подгонкой. Главная же проблема заключалась в другом.
За экипировку для остальных членов команды бывший прапорщик уже дал аванс наличными из своих личных денег, и теперь Петрович с карточки должен был лишь произвести окончательный расчет. Пришлось сбрасывать карточку до нуля, собирать по карманам последнюю наличку и опять проставляться хозяйке ателье «самым настоящим армянским коньяком». И все равно не хватало около пяти тысяч.
Андрей Викторович даже положил в кучу свое золотое обручальное кольцо. Увидев такую картину, хозяйка заведения, очевидно, вспомнив, что эти двое уже сделали ей оплаченный заказ на триста с лишним тысяч, махнула рукой. Может, в ней проснулась совесть, а может, и разыгралась жадность – не захотела расставаться с коньяком и теми деньгами, что эти двое смогли собрать. А может, дело было в том, что лет пятнадцать назад Андрей Викторович служил вместе с ее покойным мужем.
– Ладно, – махнула рукой Антонина Степановна, – берите. Отдадите, когда сможете…
И она не прогадала. Она поимела с них вполне приличную сумму. Полный комплект первопроходца состоял из двух пар летнего и двух пар теплого зимнего белья, двух пар свитеров и трико, двух теплых фланелевых рубашек, одной демисезонной непромокаемой куртки-ветровки с капюшоном, двух пар плотных брюк цвета хаки, рыбацкого непромокаемого костюма, черной вязаной шапки, летнего и зимнего охотничьих камуфлированных костюмов, камуфлированного жилета-разгрузки, белого маскировочного чехла на зимний костюм, непромокаемых перчаток и теплых зимних рукавиц. До кучи через ее связи были куплены высокие резиновые сапоги, легкие летние и теплые зимние охотничьи ботинки. И все это надо примерить и при необходимости подогнать.
После трех с половиной часов охов, ахов, восторженных писков и визгов, из ателье с большими хозяйственными сумками в руках вышла компания, совсем не похожая на прежнюю. Больше всего сейчас они смахивали на юношескую сборную по одному из зимних видов спорта. Казенные сиротские шмотки были сложены в большие пластиковые мешки и оставлены на даче Сергея Петровича. Когда их бросятся искать, то в первую очередь обязательно сунутся туда – и сразу наткнутся на казенное добро. Но что при этом подумают – уже никого не волновало.
Покидав сумки и мешки в багажное отделение «Соболя», компания одинаково одетых подростков чинно расселась по своим местам. Переполняющие их эмоции отражались на лицах. Андрей Викторович, вышедший из ателье заранее, чтобы прогреть двигатель, тронул машину с места и они покатили вперед, навстречу новой жизни.
Товарищ старший прапорщик вел машину предельно аккуратно, стараясь не привлекать внимания гаишников, и молился о том, чтобы им хватило бензина. На всю компанию у них при себе не оставалось и рубля. Но до заветной просеки доехали благополучно. По дороге все молча смотрели в окно, понимая, что если все пройдет как задумано, они никогда больше не увидят ни этого города, ни этих машин – ничего того, что есть в этом времени, кроме того, что они возьмут с собой в прошлое. Они прощались со всем добрым и недобрым, что пришлось испытать им здесь в первой части своей жизни. Всего неделю назад четверо из них впервые ступили на землю юного, еще не знающего цивилизации мира. И вот теперь они уходят туда окончательно и бесповоротно. Но на их лицах не было слез. Теряли они в этом мире совсем немногое, а вот приобрести должны были весь мир.
Машину остановили неподалеку от дыры. Мела пурга. Скоро наверняка разыграется самая настоящая метель, что очень хорошо, поскольку после нее не останется никаких следов. Въехать в прошлое на «Соболе» было уже невозможно, поскольку дыра уже почти наполовину сдвинулась на обочину. Дождавшись, пока разобравшие свои сумки дети во главе с трудовиком пешком направятся к проходу в прошлое, товарищ старший прапорщик развернул машину, и в обход, через трассу «Кола», погнал ее на дачу Грубина.
Там уже было пусто. В покинутом и нетопленном с утра доме гулял ветер. Заброшенность подчеркивало отсутствие четвероногих обитателей. Обе собаки, две кошки и кот, проживавшие у Сергея Петровича на правах равноправных квартирантов, уже переселились на далекий берег. Из гаража-мастерской были вывезены все инструменты, а с кухни вся посуда. И лишь брошенная из-за своей неподъемности библиотека напоминала о хозяине дачи, его отце и деде.
На последних каплях бензина загнав во двор «Соболь», Андрей Викторович пересел в свой УАЗ. Десять минут, пока прогревался мотор, он ходил по дому, прощаясь с местом, в котором прожил почти год. Но все когда-то кончается. Мужчина выехал со двора и, убедившись, что пучеглазый все еще в ауте, напрямую, не оглядываясь, погнал УАЗ к просеке.
В дыру пришлось продираться через растущий на обочине подлесок.
Но машина выдержала – и с хряском и скрежетом проломилась в прошлое. Если эту дыру не обнаружат до завтрашнего утра, то значит, ее уже не обнаружат никогда, и связь между прошлым и будущем снова прервется на неопределенное время.
Приложение к 1-й части «Карго-лист»