Айрис хотела было на него накинуться. Однако тут же овладела собой и с обидой в голосе заговорила:

— Вы только полюбуйтесь — я из кожи лезу, чтобы угодить Антонии, и вот вам благодарность. Ведь я же извинилась, не так ли? Сейчас возьму тряпку и все вытру.

Неужели и правда глупо обращать внимание на такие пустяки, подумала Антония. Но ведь они сами придают им значение. Вон какое испуганное лицо у Саймона, и Айрис изо всех сил пытается теперь все загладить.

— Зачем же, я сама все уберу, — медленно сказала Антония. — Я просто не люблю, когда трогают мои вещи, вот и все.

— Никто не любит! Саймон, не смотри на меня так грозно. Я искала те пропавшие таблетки снотворного, — услышала Антония, когда Айрис с Саймоном вышли.

Настоящий спектакль. Генриетта непременно оценила бы его по достоинству. Антонии вдруг нестерпимо захотелось расхохотаться, и она зажала рот ладонью, глядя на рассыпанную пудру. Вот только случайно ли ее рассыпали? Казалось, будто, сунув в пудру палец, кто-то пытался неуклюже писать ею. Она увидела «Л», «А», затем что-то неразборчивое и снова четко выписанную «А». Что там такое получается? — «Л», «А», затем, кажется, «Р» и еще одна «А». «Лаура! «— молнией пронеслось у нее в мозгу.

Подойдя к окну, Антония машинально распахнула рамы, чтобы глотнуть свежего воздуха. Она сразу заметила над невысокой каменной оградой, которая тянулась перед крутым обрывом вниз, чью-то голову. Положив руки на парапет, мужчина легко перепрыгнул через ограждение и, Оглянув на лом, быстро зашагал по лужайке. Это был Дугал Конрой.

Она как сумасшедшая замахала ему руками:

— Дугал! Дугал! Подождите. Я спущусь к вам.

Конрой поднял голову. Даже издали было видно, как его лицо сразу как будто осветилось изнутри. Он на что-то показывал, и Антония догадалась, что он предлагает ей вылезти из окна и спуститься по пожарной лестнице. Неужели он думает, что ее держат под замком?

Впрочем, мысль все равно неплохая. Из холла эта часть здания не видна. Она сможет поговорить с Дугалом без лишних глаз.

Встав на подоконник, она начала спускаться по крутой лестнице.

Дугал стоял у ее подножия и, когда Антония спрыгнула с последней ступеньки, он молча обнял ее.

На минуту ей показалось, что ничего серьезного до этого вообще не произошло. Жизнь как будто только начиналась. Как забавно, забавно и мило, что с Дугалом Конроем, у которого такое строгое лицо, честные голубые глаза, золотистые брови и непослушные волосы, произошла такая чудесная перемена.

Неожиданно он выпустил ее из рук и смущенно сказал:

— Простите. Мне очень жаль, что так получилось.

— Дугал Конрой, если вы еще раз скажете, что жалеете об этом, я преспокойно сброшу вас вон с той скалы.

Дугал шагнул в сторону. На его скулах заиграли желваки.

— Не говорите так, — попросил он. — Потому что, по-моему, кого-то уже сбросили со скалы.

Черная туча ужаса вернулась и снова закрыла ясный день.