Вот и сейчас, стоило жертве заверещать и затрепыхаться, корневище обрадованно ожило и потащило добычу прямо в глотку – в раскрывшийся в теле пня зловонный провал, обрамленный гнилыми зубами-сучьями.

Храбр не сдавался – полностью соответствуя своему игровому нику, он яростно сопротивлялся. Упираясь в землю пятками, цепляясь за траву и продолжая орудовать зажатой в руке дубинкой, он сражался за свою жизнь. От окружающих логово Пожирателя почерневших кустов донеслись ругательства. На поляну вылезло еще два толстенных корневища, с трудом удерживающих рвущуюся добычу – полуорка Алую Смерть. Он висел над землей вверх тормашками и со злобными криками рубил фиксирующие его путы сразу двумя мечами.

Крутнув головой, полуорк увидел Храбра и зло заорал:

– Все из-за тебя! Прибью! Ур-рою!

– Я-то здесь при чем?! – крикнул в ответ Храбр, извиваясь всем телом, словно гусеница.

Бесполезно… чудовище слишком сильное. На этот раз вывернуться не удастся…

Но тут в воздухе коротко свистнуло, и в разинутую пасть монстра влетел короткий арбалетный болт. Раздался глухой резонирующий рев. Удерживающее Храбра корневище разжало хватку и, подобно кобре, метнулось к полуорку, сменившему мечи на арбалет и уже заряжающему следующий болт.

Травник свой шанс не упустил. Едва получив свободу, он кинулся прочь, прыгая из стороны в стороны подобно зайцу, уворачиваясь от десятков более мелких и тонких корней, полезших из мертвой земли. Из-за его спины доносились вопли сражающегося полуорка, раздался лязг спускового механизма и звенящий звук тетивы, послышался яростный крик «Зажигательный!» и протяжный вой Пожирателя.

Храбр не оборачивался. Он несся вперед, щедро растрачивая весь имеющийся запас сил. Почерневшая земля сменилась бурой, затем под ногами вновь появился толстый и пружинящий ковер из палой листвы, а он все мчался и мчался вперед, чутко прислушиваясь к звукам позади. Едва только шкала усталости вновь часто замигала, парень рухнул на землю и прижался к ней всем телом – так восстановление пойдет быстрее. Дрожащими руками раскупорил обе склянки малого исцеления и опустошил их одну за другой. Здоровье изрядно пострадало. Про одежду и говорить нечего – серый балахон превратился в грязную и рваную тряпку, обувь стала похожа на два кома грязи.

– Ничего… отмоем, подлатаем, подошьем, – пробормотал Храбр, поднимаясь на ноги и вновь переходя на бег. – Раз, два, раз, два, раз, два…

Двадцать минут. Ровно на столько хватило Храбра. А затем он не уследил за лимитом, и его «замкнуло». Персонаж исчерпал запасы выносливости и схлопотал эффект кратковременного паралича прямо на бегу. Мчащаяся по лесу фигурка внезапно замерла на полушаге и, словно одеревенев, со всего маху рухнула на землю, пару раз перекувыркнулась и замерла в полной неподвижности.

«Все. Амба. Теперь только ждать… хорошо хоть лежу лицом вверх», – мелькнуло в голове у Храбра.

А затем все мысли исчезли, будто стертые мокрой губкой, и в голове поселилась только безнадежная звенящая тишина. А все потому, что над беспомощно распростертым травником нависла гигантская фигура полуорка Алая Смерть.

Все-таки нагнал… что ж, этого следовало ожидать. Слишком уж неравны силы и уровни.

Впрочем, победа в погоне далась полуорку крайне дорогой ценой. Он возвышался над Храбром отнюдь не в гордой позе победителя. Нет. Полусогнувшись, упираясь ладонями в колени, полуорк хрипло дышал, его доспехи превратились в грязные лохмотья, один сапог отсутствовал, от другого осталась только подошва, удерживающаяся на ноге благодаря паре ремешков. За плечами виднелась рукоять только одного меча – второй бесследно исчез, равно как и убойный арбалет. Глядя на покрывающую лицо полуорка липкую грязь и паутину, Храбр испытал некую гордость – пусть не победил, но измотал.

– Я… тебя… догнал… – хрипло выдохнул полуорк и обессиленно уселся на землю: – Фуф…

– Ага, – едва шевеля непослушными губами, отозвался Храбр. – Догнал…

– И… и чего ты убегал? – лениво поинтересовался агр, скользя взглядом по жалкому имуществу травника.

– А чего ты догонял? – парировал Храбр.

– Задание! Будь оно неладно! – зло буркнул полуорк. – Зачем бы ты мне сдался, если бы не оно! Ради твоего балахона и рваных сапог?! Или ради мешка вонючей травы, стоящей копейки?!