Книги
В глубине ноября
12
Медленно и старательно хомса Киль прочёл: «Невозможно описать словами период смуты и хаоса, который неминуемо должен был последовать за утратой электрического заряда. У нас есть причины предполагать, что этот нуммулит, этот уникальный феномен, который, несмотря ни на что, можно отнести к подцарству простейших, в изрядной степени остановился в своём развитии и переживал период вымирания. Способность к фосфоресцированию была утрачена, и достойное сожаления существо вело отшельническую жизнь в глубоких расщелинах и гротах, могущих предоставить временное укрытие от внешнего мира».
— Ну вот, — прошептал Киль. — Теперь на него любой может напасть, он ведь больше не электрический… Он только съёживается и съёживается и не знает, куда деваться…
Хомса завернулся в сеть и принялся рассказывать. Он отправил существо в долину, в которой жил некий хомса, умеющий поднимать электрические бури. Белые и фиолетовые вспышки озаряли долину, сначала вдалеке, потом всё ближе и ближе…
К Староуму в корзинку не поймалось ни одной рыбёшки. Он заснул на мосту, надвинув шляпу на нос. Рядом валялась Мюмла на коврике, стащенном с изразцовой печи, она смотрела на коричневую бегущую воду.
Возле почтового ящика Хемуль выписывал на фанерке морилкой для дерева, крупными буквами: «Муми-долина».
— Ты это для кого? — спросила Мюмла. — Уж если сюда кто пришёл, он и сам знает, что он здесь.
— Это я не для других, — объяснил Хемуль. — Это я для себя.
— А зачем? — спросила Мюмла.
— Не знаю, — с удивлением признался Хемуль. Раздумывая над ответом, он вывел последнюю букву и предположил: — Может, для точности? Имена, названия — в этом что-то есть. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я.
— Нет, — пожала плечами Мюмла.
Хемуль достал из кармана большой гвоздь и принялся прибивать фанерку к мосту. Староум встрепенулся и пробормотал:
— Спасите предка…
Снусмумрик вылетел из палатки в надвинутой на глаза шляпе и закричал:
— Что ты делаешь? Перестань сейчас же!
Они никогда раньше не видели, чтобы Снусмумрик давал волю чувствам, и очень растерялись и испугались. Хемуль вытащил гвоздь обратно.
— И не напускай на себя обиженный вид, — добавил Снусмумрик с упрёком. — Ты же знаешь.
Даже Хемулю следовало знать, что всякий снусмумрик ненавидит таблички и надписи типа: «Частная территория», или «Закрыто», или «Воспрещается», или «Не ходить»; даже если вас совершенно не интересуют снусмумрики, стоит запомнить: таблички — единственный способ разозлить их, задеть за живое и заставить потерять самообладание. Вон Снусмумрик его и потерял. Из-за них он кричал, ему пришлось выйти из себя, и простить им это невозможно, даже если теперь они повытаскивают все гвозди на свете!
Хемуль пустил фанерку в реку. Буквы быстро потемнели и стали неразборчивыми, поток подхватил табличку и унёс её в море.
— Смотри, она уже уплыла, — сказал Хемуль. — Может, не так это и важно, как мне показалось.