Рю достает из кармана тряпку и касается засохшей крови языком. Хотя запах слабый и черствый – она чувствует его, ковбоя. Слышит, как стучит его сердце. Слышит звуки шин, радио и музыку его голоса, она знает, что если покормится сейчас, причем плотно, она станет сильнее, чем когда-либо прежде, она сможет закрыть глаза и пересечь долины и горы, которые их разделяют. И не только мысленно, потому что когда она откроет глаза – то окажется рядом с ним.
Она садится на край продавленного дивана в гостиной Тани Уилсон и смотрит на голый ковер, вспоминая ясные зеленые глаза, которые смотрели на нее из зеркала в квартире убитой.
«Я его найду», – думает она.
Снаружи поднимается солнце, и она уходит в коридор между кухней и спальней, чтобы свернуться там на потрепанном ковре и уснуть.
По шоссе 90
Кровь.
Темная волна хлынула на нее.
В нее.
Сквозь нее.
Наполнила ее.
Затопила ее.
Она выпивает ковбоя до того, что тот остается едва жив.
Его медленное, ритмичное пульсирование у нее в висках.
Вены у нее на горле, груди и руках расширяются, кровь бежит по артериям.
Ее лицо уткнулось в его бедро, язык исследует мягкие ткани в его ране.