Задрожала земля, со стороны трубы для пропуска воздуха образовалась трещина, уничтожившая весь прошлый труд заживо погребенных, теперь, к счастью, уже не нужный.

— Черт возьми! — воскликнул тосканец, покрытый облаком пыли. — Как хорошо звучат мои бомбы! Я буду знаменитым пиротехником. Вот и еще одна из моих будущих специальностей. Пойдем посмотрим, Хасси.

Оба, взяв оружие, поднялись по лестнице, за ними Ару и Мулей, зарядившие свои ружья.

Ужасный взрыв изобретенной тосканцем бомбы возымел хорошее действие: вражьи полчища удалились на двести-триста метров и поле покрылось трупами многих из них.

— Я говорил тебе, что испытываю полное доверие к своему изобретению, — сказал тосканец. — Эта бомба сделала больше, чем вся наша стрельба.

— Однако мне кажется, что звери еще не потеряли надежды насытиться нами, — отвечал Хасси. — Вон они возвращаются — и еще более злые.

— Что такое с этими животными? Я всегда их видел трусливыми, как кролики, а теперь они страшны, как сибирские волки! Ну что, повторить, что ли? А львы? Ты видишь их, папаша мавр?

— Они пока оставляют впереди шакалов, но нет сомнения, что последуют за ними.

— Они замолчали?

— Львы хитрее, чем ты думаешь. Они знают теперь, что перед ними вооруженные люди, и будут осторожны до момента нападения.

— Ах, черт! Не скоро же кончится эта битва!

— Начнем стрелять, ты же, Ару, зажги костры, а когда я скажу тебе, и всю ограду. Свет и огонь, может быть, произведут большее впечатление, чем наши выстрелы.

— Не больше, чем мои бомбы, — сказал Энрике.

Они стреляли на все четыре стороны, так как звери образовали все суживающееся кольцо вокруг куббы, несмотря на сопротивление осажденных.

По-видимому, голодающие звери решили начать отчаянную осаду сразу по всей линии, чтобы иметь меньше потерь. Их торопили, вероятно, и львы.

Через несколько минут первые ряды были уже в нескольких шагах. Вдруг большая пятнистая гиена бросилась на кучу хвороста, намереваясь застать врасплох заряжавшего ружье марабута.

Хасси, однако, заметил это и убил ее.

— Ару, зажги хворост, — поспешно крикнул мавр, в то время как тосканец, выхватив саблю, начинал крошить первых зверей, старавшихся проникнуть за черту костров.

Старый слуга бегал вокруг куббы, горящими прутьями поджигая аккуратно сложенный хворост, образовавший таким образом настоящую огненную ограду, и в мгновение ока огненная завеса отделила людей от животных.

Шакалы и гиены первых рядов, почувствовав жало огня, с ревом бросились назад, но не нашли прохода, так как следующие фаланги тесно двигались вперед, давя друг друга. Львы, до сих пор прятавшиеся, теперь с яростью бросились на пламя.