— Ее имя Мари Дюкло; родилась в Париже, прожила здесь около шести лет.

Он вытащил трубку и стал набивать ее из кожаного кисета.

— Известная проститутка. После принятия Постановления, когда ее прогнали с панели, она поступила так, как, к сожалению, поступили многие ей подобные — сняла квартиру с телефоном — или же кто-нибудь снял ее для нее.

Фотография была старая, выцветшая, и Брейди, нахмурившись, покачал головой.

— Не очень-то похоже на нее.

— Это не удивительно, — сказал Мэллори. — если вы перевернете ее, то увидите, что она была сделана, когда девушке было восемнадцать, то есть десять лет тому назад. Расскажите-ка мне лучше, как вы с ней познакомились.

Брейди рассказал ему все, как оно было, по порядку, с его первого пробуждения на набережной до того, что произошло на квартире.

Когда он закончил, Мэллори некоторое время молчал, сосредоточенно нахмурившись.

— Итак, все сводится к следующему. Вы утверждаете, что видели мужчину на набережной в тумане, которого вы позднее увидели снова, здесь, в этой квартире, за спиной у Мари Дюкло, как раз перед тем как вы потеряли сознание.

— Вот именно.

— Другими словами, вы предполагаете, что этот человек совершил убийство.

— По логике вещей, так и есть.

— Но почему, Брейди? — негромко спросил Мэллори. — И почему он выбрал именно вас?

— Потому что я был здесь, — сказал Брейди. — Мне кажется, это мог быть какой-нибудь несчастный молокосос, с которым она иногда проводила время.

— Но если он действительно был здесь, куда подевался потом? — спросил Мэллори тихо. — Вы с девушкой были единственными, кто в эту ночь входил с улицы через парадную дверь. Сторож уверяет, что это так.

— А как вы узнали, что здесь что-то произошло? — спросил Брейди.

Мэллори пожал плечами.

— Сторож услыхал ее крик, потом в окно швырнули подсвечник. Он постучал в дверь к соседям и попросил их позвонить нам по телефону. Он ни на минуту не отводил глаз от двери. Никто не выходил.

— Там, наверное, есть черный ход.

Мэллори покачал головой.