- То, что вы сейчас делали?
- А, отвянь. Обычная йога.
- Йога?!
Про йогов Катерина читала в журнале "Вокруг Света". Там описывались невероятные чудеса, которые умели делать индийские факиры: глотали огонь и стекло, спали на гвоздях, давали себя закапывать в могилы и вылезали из них через месяц живёхонькими, поэтому глаза у неё расширились до невероятных пределов, напоминая плошки.
- Настоящая?! Индийская?!
Та вдруг дёрнулась:
- Ты знаешь?!
- Читала...
Так вот они и подружились на почве любви к заморской стране. И теперь единственным человеком, к которому Катя могла обратиться за помощью, была её северная подруга. Выслушав проблему, Татьяна усмехнулась своей загадочной улыбкой и сказала, что горю можно помочь, но придётся много заниматься, и теперь каждый вечер они убегали на ночной пляж, где было огорожено место для купания, и там северянку учила петербуржку мурманским танцам. Всё оказалось проще простого. Скажем, кадриль или мазурка были куда как сложней, главное было уловить ритм. Хуже пришлось с "медляками". При мысли, что сейчас она навалиться своей грудью и бёдрами на мужчину, Волконская едва не впадала в ступор. Но старшина требовал мести! Княжна не прощала обид! И стиснув зубы, она раз за разом рубила руками воздух, переминалась с ноги на ногу, обнимала Татьяну в медленном танце. И, наконец, час мести пробил. Они начали готовиться уже с самого утра. После завтрака, поскольку была суббота, никаких занятий не было, и можно было вволю купаться и загорать, несмотря на странности этого обычая. Екатерина, отчаянно краснея, впервые облачилась в северный раздельный купальник. Это было всё равно, что выйти голой на приём в Зимнем. Но... Месть требовала! И она, вдохнув сквозь плотно стиснутые зубы воздух полной грудью, решительно толкнула прочь дверку кабины для переодевания...
При виде её вначале один, потом другой, третий... Северяне застывали на месте, разинув рты, теряя дар речи. Волконская с независимым видом проследовала к лазурной воде осторожно, на манер северных девушек, потрогала ногой воду, а потом, сверкнув на солнце стройными ногами, с размаху бросилась в море...
- Молодец, Катюха! Твой то глаз отвести не может!
Слова подплывшей к ней Татьяны воодушевили девушку, и она, забыв обо всём, решительно предалась всеобщему веселью. После купания все стали играть большим мягким мячом в волейбол. Волконской, как отличной спортсменке, имевшей только твёрдые "двенадцать" по верховой езде и лаун-теннису, эта нехитрая забава далась очень легко. Главное - не дать мячу упасть а землю, и всё. А ещё она неожиданно почувствовала, что её всё это начинает нравиться. Но главное - скорее бы вечер. И вот...
- Ну, поехали, подруга!
Татьяна слегка подтолкнула её вперёд. Над деревянной площадкой раздались первые аккорды "Бамаламы" "Беллы а Покью". Затем пропитой женский голос завопил: "Бама-Лама, о..." Ритм - это удар барабанов. Шаг, второй, третий. Резкое движение бедром, как показывала подруга, лёгкий изгиб талии в такт бешеному ритму... Успеет ли она за ним? Успеет. Фу, даже, как вульгарно, пот на лбу выступил... Но, чёрт побери, а ведь ей это на самом деле нравиться! "Бама-лама!" Класс!!! Вырвалось у неё новомодное словечко. И подруга ободряюще улыбается и косит глазом чуть в сторону. Сама немного повернула голову - ага! Вот он, рядышком! Глаз не отводит! Ну я тебе припомню! Ты ещё попросишь у меня прощения...
Тишина. Кончилась мелодия. Ага, что-то там колдуют возле "Маяка". Так, один из северян берёт в руки микрофон:
- Белый танец!
Ну, дождалась. Вперёд!..
Все, и северяне, и великороссы, затаив дыхании смотрели, как к Профессору идёт одетая по последнему писку мурманской моды девушка. Приблизившись, она чуть присела:
- Можно тебя?
- Ага...