– И степнячка…

Степнячка раздражала, вот истинная правда. Нельзя же на самом деле быть настолько отвратительно хрупкой и нежной.

И эти шелка, в которые она куталась, но они словно бы ничего и не скрывали.

И выглядела она… не как степнячка.

То есть, варварское великолепие имелось с золотом вкупе, но волосы светлые… личико такое, аккуратное на диво. И кожа белая без белил.

Кисточка порхала, создавая образ совершенной красоты.

Нет, степнячка, конечно, хороша… но папенькины фаворитки тоже прелестны. А женат он на маменьке. Почему? Потому что политика. А какая политика может быть со степями?

Летиция это и озвучила.

Когда ей позволили говорить.

– Вижу, ты начинаешь думать, – Ариция подошла к резной шкатулке, где на светлом бархате лежали три дюжины бархатных же мушек. И какую выбрать?

Цветком?

Или пчелой?

Или…

– Вот эту, – Ариция указала на бабочку, крылья которой были украшены крохотными камнями. Пожалуй, и вправду будет неплохо. – Надо спросить, есть ли здесь портной…

А парик Летиция взяла розовый.

Под цвет платья.

И пусть он был не слишком пышен и даже почти неприлично низок, зато в него вплели шелковые розы и незабудки. Смотрелось это по-утреннему свежо.

Пара перышек, тоже окрашенных в розовый.

И золотая пудра.

– Зачем портной? Тебе мало платьев?