— Нет.

Как-то отстранённо я наблюдал за разговором Александра Петровича и семейной пары. Женщина не отпускала руку дочери, сильно сжав её ладонь. Я видел, что Милке больно, но девочка даже не пискнула.

Я побрёл в палату. Александр Петрович появился через полчаса и сел рядом с кроватью. Я от стены не повернулся.

— Они берут и вашего Короля.

— Хорошо.

— Лена плакала. Хотела с тобой попрощаться, когда я объяснил, что ты не можешь поехать с ними.

— Трое — это было бы уже слишком. Спасибо.

— За что? Я держу своё слово. А сейчас собирайся.

— Собираться? — Я приподнялся и обернулся.

— А ты что, думаешь вечно в больнице жить? Поедем смотреть, как остальные из вашей компании устроились.

Остальные…

Оказалось, что Александр Петрович приготовил для меня одежду. Мы покинули больницу и поехали на его машине куда-то за город.

Остановились недалеко от деревенского дома. Сквозь тонированные окна нас видно не было, а опущенное стекло рядом с водителем давало возможность слышать всё, что происходит на улице. Вот скрипнула дверь, и на крыльце показался Валерка. Я с трудом узнал его: чистый, в аккуратной одежде.

Грохоча ведром, он прошёл к колодцу и быстро закрутил ворот. Наполнил ведро и понёс в дом. На крыльцо выскочила какая-то девчонка.

— Ты чего, Маш? — удивился Валерка.

Машка?! Эта девчонка та самая Машка, вечно ходившая в рваном платье и дырявых колготках?

Девчонка молча сунула Валерке ещё одно ведро и подхватила полное.

— Да сам донесу! — возмутился Валерка.

— Дуй с этим.

Из дома кто-то позвал Машку по имени.