«Вот такие пироги! А я наивно думал, что вижу своих гвардейцев насквозь!» — корил я себя за самомнение, слушая рассказ Павла, но жизнь преподносит порой и не такие сюрпризы.

На постоялый двор мы вернулись еще засветло и освободили из заточения Машку. Павел успокоил девушку известием, что ей больше ничто не угрожает, но не рассказал о том, что мы убили ее обидчиков, хотя эта информация являлась секретом Полишинеля.

Исчезновение Малюты и его подельника не вызвало особого переполоха в Новгороде. По крайней мере, на постоялом дворе никто с расспросами о судьбе дружинников боярина Глазоемцева не появлялся. Произошедшее в лесу уже на третий день практически стерлось из памяти. Если честно, то ни разу во сне мне не привиделся закопанный живьем Малюта, хотя я подспудно опасался таких посещений, памятуя о расхожих литературных штампах. Наверное, Малюта со своим дружком получили по заслугам, а потому моя совесть посчитала их смерть за благое дело и не трепала мне нервы. Увы, но жизнь состоит из более важных забот, чем интеллигентские рефлексии по типу Раскольникова, и я полностью погрузился в работу колесной мастерской.

К этому моменту финансовый кризис миновал, и наступила пора расширить номенклатуру производства новыми видами изделий. Потолкавшись на новгородском Торгу, я выяснил, что гарантированным спросом пользуются щиты и стрелы для луков. Хороший щит — изделие далеко не простое и стоит приличных денег, к тому же это расходный материал, требующий регулярной замены. В бою воин принимает на щит мощнейшие удары, и от его качества и надежности зачастую зависит жизнь. Ни один доспех не выдержит удара боевого топора или секиры, а потому основной защитой является щит. Если сделать щит из толстых дубовых досок, то с таким тяжеленным девайсом можно стоять только на крепостной стене, а в маневренном пешем бою долго не побегаешь.

Времена римских легионов давно миновали, и щит римского образца канул в Лету, поэтому в ходу были в основном обтянутые кожей круглые щиты, которые почему-то назывались кулачными. Если ставить на поток стандартный щит скандинавского типа, то особо не обогатишься, так как такой щит практически не отличается по трудоемкости от изготовления бочки. Мало того, для такого щита нужна качественная древесина твердых пород, которую довольно сложно обрабатывать. Татары зачастую плели для своих щитов каркасы из прутьев наподобие корзин, но такой щит защищал только от стрел, а копье пробивало плетеный щит насквозь вместе с хозяином.

О существовании обычной фанеры на Руси пятнадцатого века даже не подозревали, и я решил организовать производство этого новомодного продукта. Изготовить простейший лущильный станок не проблема, а приводом для него служил обычный ворот, в который были запряжены лошади, ходящие по кругу. От ворота через две деревянные шестерни вращение передавалось на бревно, от которого с помощью ременной передачи приводились в движение токарные станки и другие механизмы мастерской.

Костный клей стоил недорого, а с помощью простейшего винтового пресса десять слоев шпона склеивались в фанерный лист, при этом щиту придавалась выпуклая форма. Затем заготовка щита заневоливалась в клиновом кондукторе и отправлялась в глинобитную сушильную камеру, которую мы соорудили во дворе и отапливали древесными отходами. В двадцать первом веке широко бытует заблуждение, что печи всегда строились из кирпича, а на самом деле печи на Руси были в основном набивными из глины. Сначала сооружалась плетенная из лозы опалубка, в которую набивался специальными толкушками глинный раствор. После просушки печь протапливалась, опалубка просто выгорала, и можно пользоваться. Глины на берегу реки было навалом, специалистов печного дела тоже искать долго не пришлось, и уже 11 мая мы выпустили в продажу первую партию из пятнадцати фанерных щитов.

С новой продукцией нам даже не пришлось отправляться на Торг, потому что наша фирма была на слуху, и на следующий день в нашу мастерскую заявились трое представителей от щитовиков, изготавливающих аналогичную продукцию. Поначалу представители щитового цеха попытались гнуть пальцы и запугивать конкурента, но я не повелся на угрозы и предложил коллегам договориться полюбовно к всеобщей выгоде. Чтобы довести щит до товарного вида, требовалось много времени и сил, а потому я предложил продавать щитовикам только фанерные заготовки, которые новгородские мастера затем должны были доводить до ума. Торговались мы около часа, и я, поломавшись для убедительности, позволил новгородцам «объегорить» себя и согласился на треть цены от готового изделия. Расстрига быстро оформил договор, и мы с визитерами расстались добрыми друзьями. Новгородцы были уверены, что облапошили пришлого простофилю, не догадываясь, что изготовить десять фанерных заготовок в смену для нас что два пальца об асфальт.

Параллельно с фанерным производством я решил заняться серийным производством стрел. Качественная стрела изготавливается из двух склеенных планок, чтобы избежать последующего коробления, и только потом заготовка доводится до ума вручную, а это тот еще геморрой. Стрелы должны быть не только прямыми, но и одинаковыми по длине и весу, а добиться такого результата довольно сложно. Наколоть заготовок из бревна не проблема, однако после склеивания и просушки каждая стрела обстругивалась вручную, затем пропитывалась олифой из кипяченого конопляного или льняного масла и покрывалась канифольным лаком. Когда древко стрелы готово, на него необходимо установить наконечник и прикрепить оперение. Это в двадцать первом веке ружейная пуля расходный материал, а в древности после боя стрелы вырезали из тел поверженных врагов — настолько они были дороги.

Проблему обработки заготовок для стрел я намеревался решить с помощью примитивного бесцентрового шлифовального станка. Для тех, кто не в курсе, как работает этот агрегат, поясню: это два абразивных круга, вращающиеся навстречу друг другу, в зазор между которыми по направляющей проталкивается заготовка. Абразивный круг несложно изготовить из речного кварцевого песка, который я обнаружил во время поисков глины для сушильной камеры. Смесь песка и костяного клея прессуется в деревянной опоке с помощью винтового пресса между двумя тканевыми прокладками из мешковины, а затем круг сушится в сушильном шкафу. Разумеется, качество таких кругов было довольно низким, но для обработки деревянных заготовок стрел и такой самопальный абразив вполне подходил. Наконечники мы закупали на Торгу, а для сборки стрел я нанял надомников из семей мальчишек, взятых в обучение.

На отладку производства ушла всего неделя, и 15 мая первая сотня стрел ушла в продажу. Как только наш товар появился на рынке, ко мне в мастерскую снова пришла делегация от конкурентов, которую на этот раз я послал в известном всем направлении. Если щитовики были сплоченным цехом и обладали серьезным влиянием в Новгороде, то изготовление стрел являлось в основном семейным бизнесом, и каждый работал сам на себя.

С этими визитерами разойтись миром не удалось, и нам с Сиротой пришлось помахать кулаками, чтобы внушить к себе уважение. Правда, когда началась буча, я не сразу сориентировался в обстановке и схлопотал по уху от возглавлявшего делегацию вредного старикашки, ну а потом пошло-поехало. Гостей было пятеро, четверо из которых оказались здоровенными мордоворотами и, скорее всего, были наняты для силовой поддержки. В мастерской были только мы Павлом, так как остальной народ разъехался по делам, и поначалу драка развивалась не по нашему сценарию. Если я сумел отмахнуться и вырубить своего противника, то на Сироту навалились сразу трое и загнали парня в глухую защиту. Я врезал деду, затеявшему разборки, в лоб и бросился к Павлу на подмогу, но неожиданно в драку ввязались трое щитовиков, приехавших за товаром. Общими усилиями мы отоварили оборзевших гостей и выкинули их бездыханные тела со двора мастерской.

Как потом оказалось, напавший на меня старикашка являлся известным бузотером и постоянно нарывался на неприятности. За такое поведение он был неоднократно бит, но своего склочного характера так и не изменил. Старый козел в принципе представлял только самого себя и нанял для запугивания конкурентов известных кулачных бойцов, подрабатывающих рейдерскими наездами. У щитовиков на эту компанию давно вырос здоровенный зуб, так как они не раз на новгородском вече дрались с этой четверкой, ну а тут подвернулась такая возможность отомстить за обиды. Как я потом узнал, в первый момент щитовики остерегались ввязываться в разборки, опасаясь получить по роже, но, когда я всего с двух ударов завалил знаменитого кулачного бойца Федора Кожемяку, решили поучаствовать в веселье. Федор был крепким орешком, и так просто такого бугая завалить невозможно, но после удара сапогом в ухо с разворота и добавки коленом в зубы в прыжке мало кто останется на ногах. Тайский бокс развивался за тысячи верст от Древней Руси, а русские бойцы привыкли работать кулаками, поэтому никто из них не ожидал удара ногой в голову.

Расправившись с рейдерами, мы с пришедшими на помощь щитовиками закрепили боевое братство распитием баклажки с самогоном и расстались закадычными друзьями.

Правда, на этом история с рейдерским наездом не закончилась, и на следующее утро Федор Кожемяка заявился в мастерскую с десятком своих дружков, но на этот раз вся моя дружина была в сборе, и новгородские гопники огребли по полной программе. Неожиданным нападение не было, и со всей округи сбежалась большая толпа зрителей, чтобы посмотреть, как нас будут воспитывать. Молва о драке в мастерской разнеслась по городу быстро, да и Кожемяка еще с вечера грозился отомстить за выбитый ему зуб, поэтому мы его уже ждали. Мы в полном составе вышли со двора навстречу незваным гостям и показали мастер-класс рукопашного боя двадцать первого века.

Били мы мужиков сильно, но аккуратно, поэтому несовместимых с жизнью травм не нанесли никому. Конечно, отметелить не готовых к хитрым приемам новгородских бойцов можно было в два притопа, однако я решил преподать наглядный урок их возможным последователям, поэтому лупили мы мужиков напоказ.

Сначала мои гвардейцы «отсушили» противникам ноги мощными ударами по мышцам бедра, ну а когда те стали ползать как черепахи, началась потеха. Удары в прыжке, с разворота, подсечки, броски через спину исполнялись на бис, после чего упертым мужикам давалась возможность подняться на ноги, и все начиналось по новой. В конце концов мы доигрались, и один из бойцов Кожемяки вытащил засапожник и ухитрился зацепить Никодима Лютого. За брата сразу вступился Василий и сломал беспредельщику руку. Шоу пришлось срочно сворачивать и вырубать всю компанию в лежку. К счастью, рана у Никодима оказалась пустячной, и я решил не усугублять положения, хотя за кровь мог стребовать с обидчика виру[24].

Шоу с мордобоем резко подняло наш авторитет в посаде, но широкая популярность имела и негативные стороны. Конечно, по всем законам мы были в своем праве, и официально наехать на нас не могли, однако мы побили горожан, а за это нам наверняка постараются выставить ответку.

Однако жалеть о случившемся было поздно, к тому же если всего лишь раз дать слабину, то только ленивый тебя не запряжет и не сядет на шею.