— Но… — Уорн замолчал. Спорить не имело никакого смысла, и он решил отложить дискуссию до встречи с Терезой Бонифацио. Вздохнув, он покачал головой. — Фред Барксдейл, — повторил ученый. — У вас с ним серьезно или просто весеннее обострение?

Сара быстро посмотрела на него. Но он лишь улыбнулся.

— Это так заметно? — помолчав, спросила она.

— Сразу видно.

Она криво усмехнулась.

— Фред — приятный парень.

— Не сказал бы, что он тебе пара. Слишком уж похож на британского аристократа: охотничьи клубы, джин с «Ангостурой», свежие экземпляры «Таймс» и тому подобное.

— Он самый умный из всех, кого я до сих пор встречала. Могу сказать точно, поскольку общаюсь с учеными уже много лет. Извини, никого не хотела обидеть.

— Я и не обижаюсь, — слегка натянуто улыбнулся в ответ Уорн.

Заметив, что Сара смотрит куда-то ему за спину, он обернулся. Дочь отложила книгу и наблюдала за их беседой с неодобрительным выражением на лице.

Сара обошла свой безукоризненный стол и присела на корточки.

— Джорджия, у меня для тебя кое-что есть.

Послышался громкий скрежет, словно в замке повернули ключ, затем низкое гудение разгоняющихся вентиляторов.

— Давай, выходи же, — попросила Сара, отходя в сторону.

На мгновение Уорну показалось, будто внезапно шевельнулся сам стол. Затем из-под него появилось нечто большое и неуклюжее, похожее на пивной бочонок, установленный на широких надутых шинах. Оно остановилось, и его «голова» быстро повернулась из стороны в сторону. Казалось, оно заметило их, издав странный низкий звук, похожий на нечто среднее между лаем и отрыжкой, и быстро устремилось вперед.

Джорджия тут же вскочила и протянула руки.

— Непоседа! — воскликнула она. — Иди сюда, малыш.

Уорн смотрел, как большой робот катится навстречу дочери. Он не сумел вовремя остановиться, и девочка растянулась на полу.

Он уже успел забыть о том, насколько встроенные в голову робота стереокамеры напоминали глаза и насколько хорошо вмонтированный в его основание гироскоп имитировал порывистые, нетерпеливые движения щенка-переростка. Даже неуклюжесть робота являлась его отличительной чертой. Изначально Уорн построил Непоседу как демонстрационное устройство, простую машину для объяснения основных понятий робототехники, таких как расчет пути и избежание столкновений. Уорн был ярым поборником этологии, используя модели поведения животных при разработке архитектуры искусственного интеллекта, и Непоседа служил тому идеальным примером — одним из первых, который он собрал, чтобы воплотить в жизнь свои теории машинного обучения. К тому же робот казался идеальным питомцем для Джорджии, страдавшей аллергией на собак. Когда ее интерес к нему иссяк, Непоседа поселился в институте, где быстро стал местной достопримечательностью. Робот обладал двухъядерным процессором, невероятным объемом памяти и достаточно дорогой, хотя и несколько устаревшей элементной базой. К тому времени, когда Уорн закончил его настройку, пятьдесят тысяч строк его программного кода включали в себя обработку команд «апорт» и «служить», реакцию на посторонних и прочие собачьи премудрости. И тем не менее то ли в программу Непоседы затесалась лишняя заплатка, то ли один из аспирантов Уорна над ним подшутил, но робот вел себя непредсказуемо, в отличие от всех остальных творений ученого. По крайней мере, до сегодняшнего утра.

Непоседа опознал Уорна своими датчиками и, подкатив к нему, ткнулся головным модулем в бедро, словно прося угощения.