— Товарищ командир, о чем это Вы? — спросил Кныш, низко наклоняясь к нему:

— Никакой я не командир… — отчаянно ответил ротный. — Двое нас, братьев, Николай и я… близнецы мы… я всегда хотел в Красную Армию, сколько себя помню… А меня не взяли — туберкулез нашли… А взяли брата моего Кольку… Я к нему в Крепость повидаться приехал… Он говорит, побудь тут за меня, учений точно не будет, воскресенье же, а я на денек в Кобрин смотаюсь… девушка там у него… А ты, говорит, в моей форме походишь, покрасуешься… Мы переоделись, и он уехал… а я вот остался…

— А кто Вы по профессии будете? — спросил Кныш задумчиво.

— Артист я… в оперетте характерные роли играю! — с горечью ответил ротный.

— Ну и ничего, ну и ладно, хорошо у Вас получается… Играйте роль командира дальше! Я Вам подыграю…

Немного помолчав, Кныш добавил:

— Я ведь тоже Вам соврал… я ведь не унтер… Офицер я, прапорщик, за отличия из унтеров произвели, в феврале проклятого семнадцатого… От того я и домой, в Минск, после войны возвращаться из Польши не решился… Ну ничего, зато теперь я, случАем чего, Вам и посоветую, как и что делать… Вы меня только слухайте!

Тяжкий удар, вновь сыпется песок с потолка…

Кныш, отряхиваясь и прокашлявшись:

— А ничего нам вражина сейчас вломил… Крепко. Помню, раз под Стоходом он тоже вот так-то «чемоданами» швырялся… Но не такими, нет… Далеко не такими…