– И всё-таки, – сказал Стэн, – что было на холсте?

– Я не помню.

– Не помните? В каком смысле?

– В буквальном! Начисто забыл, понимаете? В памяти только и осталось, как он повернул картину лицевой стороной ко мне. А дальше – будто туман перед глазами… Или не туман даже, а такой, знаете, клубящийся свет. В себя я пришёл уже в своём кабинете, сидел за столом, обхватив голову руками. Сердце колотилось как бешеное… Ещё минут десять пришлось сидеть, чтобы успокоиться. Потом кое-как поднялся, пошёл работать.

– А Эрик? С ним что?

– Не знаю! Сколько раз я должен повторять? На всякий случай я выглянул на улицу снова, но его уже не было. И в здание он, похоже, не заходил, никто из моих коллег с ним не пересекался.

– А картина?

– Он её забрал, очевидно.

– То есть на выставке её нет? Вы в этом абсолютно уверены?

Хозяин дома взглянул на гостя как на полного идиота. Стэн терпеливо сказал:

– Да-да, вы только что объяснили, что не помните нарисованное. А Эрик так и не записался на выставку. Но я сейчас не об этом. Возможен ведь и другой вариант, рассуждая теоретически. Кто-то присвоил картину Эрика, выдав за свою. И теперь получает чужую славу. Поэтому я и спрашиваю, может, какая-нибудь из выставленных картин вызывает сомнения? С точки зрения авторства, я имею в виду.

– Полная ерунда. Все представленные картины прошли отбор. Это-то я помню отлично. И точно знаю их авторов. Любой обман исключён, для нас это вопрос чести.

– Что ж, спасибо за пояснение.

Стэн прошёлся по комнате, размышляя. Версию с подменой картины он и сам считал малоправдоподобной. Но и история с внезапной потерей памяти тоже не внушала доверия. Наоборот, теперь к Ингвардсену стало ещё больше вопросов.

– Ну хорошо, – сказал Стэн. – Допустим, с Эриком всё было именно так, как вы рассказали. Но это было две недели назад. А сейчас с вами что творится? На вас лица нет.

– Вы надоедливы совершенно до неприличия. Но лучше уж вы, чем… Как, вы сказали, ваше имя?

– Стэн Логвин.

– Это ваш стиль – прийти с пистолетом, чтобы поговорить о живописи? Впрочем, не отвечайте, мне всё равно. Так вот, мистер Логвин, тот инцидент с картиной не прошёл для меня бесследно. Он смутил меня, выбил из колеи. Хотя поначалу это было не так заметно. Я продолжал работать, выставка успешно открылась. Но постепенно я замечал, что смотрю на всю эту затею уже другими глазами.

– Поясните, будьте любезны.

– Это не так-то просто на самом деле. Сам уже не впервые пытаюсь сформулировать для себя. Раньше всё было ясно: я отбираю качественные картины для галереи, отсеиваю бездарности. Честно выполняю свою работу и получаю за это деньги. И нет, мой интерес не был исключительно меркантильным, я действительно ценю живопись, но… После того злополучного эпизода появилось что-то ещё.