Он всаживал стрелу за стрелой в серо-оранжевый клубок и пятился назад.
Одно серое тело отлетело в сторону, изломанное, как старая кукла. Второго зверя монстр прикончил ударом лапы. Но катание по земле с волками не прошло даром. Мантикор почти полностью насадил себя на копье.
Олег попытался закричать, но звук не шел из горла. «Мана кончилась», – понял он, натянул тетиву и послал стрелу промеж круглых, как блюдца, глаз. Тварь мотнула башкой, и стрела только скользнула по черепу, оцарапав ухо. Вот тут-то Олегу и стало жутко. Мантикор открыл пасть, что-то буркнул, потом взглянул на человека с сочувствием. А потом упал и издох. Олег с пониманием посмотрел на монстра, потому что в тот момент чувствовал себя примерно так же.
«Все. Отбегался», – подумал он.
Колени его подогнулись, и он, как куль, свалился на мох. Воздуха не хватало, в глазах темнело.
«Похоже, сломаны ребра. Наверное, одно из них проткнуло легкое», – подумал как-то почти автоматически. – Если я сейчас потеряю сознание, я умру.
«Волшебные склянки!!!» – молнией мелькнула спасительная мысль в его голове. Превозмогая боль, Олег нащупал в сумке связку пузырьков и вытащил из нее нужный – с ярко-оранжевой крышкой. Комтур отдал его с напутствием:
– Штука недешевая. Абсолютный Эликсир здоровья и маны. Применять в экстренных случаях. Например, если вдруг кто-то откусит ногу.
Только через час, отлежавшись в тени, отойдя от потрясения, выпив досуха подаренный Комтуром омерзительный отвар и опустошив половину двухсотграммовой фляжки коньяка, Олег смог подняться и собрать трофеи. Ратовище копья, как ни странно, выдержало, хоть и стало липким от крови. Нашелся и кинжал, а две стрелы потерялись. Олег старательно отрезал жало под корень, нашел в сумке полиэтиленовый пакет и упаковал ценный приз.
– Больше никаких, блин, экспериментов! Это над тобой, дураком, ангел-хранитель пролетел, не иначе. А то, жизнь не удалась, но попытку засчитали! – выругал он себя вслух.
Затем подошел к рунному камню и провел ладонью по стертым замысловатым символам. В голове слегка зазвенело, а под ноги шлепнулась очередная книга.
Виса четвертая
О том, как встречаются два норга и на свет появляется Хельги
До опушки леса Олег добрался без приключений. Мещера и окрестности московского вокзала в Мире считались законной вотчиной норгов, западнее, в районе Сормово, начинались владения барона Мак-Гира, известного покровителя нечисти, нейтрального к викингам. Это давало возможность Олегу шуровать в лесу без особых опасений, ибо Комтур четко дал ему понять, что для новичка самый страшный враг – двуногий.
Но теперь для неофита настало время нового испытания – первый выход в люди. Его предупредили, что резать неофитов в общем не считается подвигом, а даже наоборот – считается достаточно постыдным делом, хотя и не является преступлением. Но открытого нападения вряд ли стоит ждать всерьез, скорее более вероятна провокация с расчетом на то, что сам Олег первым выхватит меч. Тогда его тут же пришьют. Неофит все усвоил и твердо решил стать в городе образцом невозмутимости и смирения, даже в ущерб чувству собственного достоинства.
Дойдя до опушки, Олег присел на мягкую мшистую траву и с наслаждением вытянул ноги, чтобы перекурить и осмотреться. Он достал из кармана кисет с табаком, подаренный Комтуром, неуклюже свернул самокрутку и закурил неожиданно мягкий и ароматный самосад. С трудом стянул с усталых ног промокшие от лесной росы сапоги, пошевелил пальцами ступней и с живым интересом принялся внимательно изучать открывшийся ему пейзаж.
В реале в трехстах метрах от него должен был начинаться Канавинский мост через Оку. Прежде всего его поразило то, что в Мидгарде мост также присутствовал и реальному ничуть не уступал, а даже превосходил. Если бы Олег попытался представить его заранее, воображение наверняка нарисовало бы ему нечто вроде неуклюжей громоздкой конструкции, состоящей из грубо вбитых в речное дно деревянных свай и дощатого настила, каждую весну уносимого ледоходом.
Вживе же мост был каменным, и не просто каменным, а из прекрасно отшлифованного порфира[28] с частыми вкраплениями ортоклаза[29]. Ширина его составляла не менее десяти метров, быки расставил явно умелый архитектор, и вообще, сия монументальная конструкция была способна с легкостью выдержать любые весенние паводки. Голова Олега, неизвестно зачем хранившая массу ненужной информации, тут же выдала, что такое обилие лавового базальтового материала свидетельствует о вулканической активности в данной местности. Мост достаточно глубоко сидел в воде, и Олег поначалу предположил, что речное судоходство в Мидгарде развито слабо из-за низких арочных пролетов, но подробнее рассмотрев окрестности, изменил свое мнение. Сбоку от моста ютился небольшой, но добротный пологий причал из песчаника, рядом с ним в ряд лежали полтора десятка крупных оструганных бревен, на которых сидело и закусывало штук пять огров. Вся эта компания явно принимала на бревна крупные речные суда и волоком перекатывала их в объезд моста.
По самому же мосту в это самое время в обе стороны двигался плотный поток местного транспорта. Тут были и повозки, нагруженные всякой всячиной, всевозможные тачки и тележки, несколько карет и паланкинов, всадники на лошадях, а также разнородная толпа путников. Несколько юнитов перегоняло отару овец под прикрытием отряда лучников, здоровенный, как башня, узловатый дендроид вел под уздцы белоснежного единорога. Заканчиваясь, мост тут же трансформировался в торговый тракт, вокруг которого густо лепились разные строения: дешевые кабаки из грубо сбитых досок, трактиры рангом повыше с местными живописными элементами декора, постоялые дома, ремесленные лавки с выставленными около них образцами цехового товара, торговые ряды, где продавались, покупались и обменивались все богатства города и Периферии. Немного в стороне возвышалось загадочное глинобитное здание с односкатной крышей и вылепленным на фасаде барельефом дракона, видимо, местное культовое учреждение. Перед его широким входом, занавешенным сиреневой мантией, на деревянном чурбаке с самым благостным видом сидел гоблин в островерхом колпаке. Неподалеку от рыночных лотков, как и полагается, стоял навес околоточного тролля. Вот его единственный обитатель вылез из-под навеса на улицу, снял форменный ржавый железный салад[30], почесал им волосатое брюхо, рявкнул что-то нечленораздельное и упал обратно в тень, выставив из-под навеса громадные черные пятки.
На другой стороне моста начинался, как и в реальности, Центр города, законная вотчина ариев и русов. Он мало чем отличался от заречной части. Также густо и неуклюже стояли неказистые домишки юнитов, изредка, как волнорезами, разделяемые особняками и дворцами владетельных сеньоров. Над всем этим скоплением пестрой городской жизни на месте реального Кремля недвижными часовыми высились три мрачные и неприступные Башни Старейшин, словно взирая сверху на творение рук своих. Старейшины никогда не появлялись в городе, не исключено, что по соображениям безопасности. Они исполняли роль третейских судей, Высших арбитров и следили, чтобы все текло согласно установленным канонам и правилам.