– Озабоченный, не тормози, – поторопил Плинто. – Двигай, давай, свою хвостатую задницу! Если что – прикрою, не в первой.

Я встал на ноги и, все еще смущаясь и оттого стараясь не смотреть на разбойника, подошел к краю выступа. Голова закружилась от высоты, но, переборов себя, я выглянул наружу. Один из мостов брал свое начало сразу возле выступа. Я проследил взглядом куда он ведет и мгновенно отшатнулся, едва осознал, кто сидит на расстоянии вытянутой руки. Огромный паук висел на паутине и следил за мной всем каскадом своих темных глаз.

Стоп! Темных! Не красных, как у любого агрессивного существа Барлионы.

– Вот и я об этом, – прошептал Плинто прямо в ухо. – А стоит мне показаться, как они сразу агриться. Хочешь покажу?

Паук пошевелил жвалами, позыркал по сторонам и, фыркнув, как заправская лошадь, двинулся по своим делам, ловко перебирая лапами. Паутина под ним даже не прогнулась.

– Ярко-белая паутина липкая, будь аккуратней. Держись темных участков, – пробормотал Плинто, словно думал, что я полезу за пауком. Я с удивлением посмотрел на него:

– Я туда не полезу!

– Типа у тебя выбор есть? Это твое задание, ты и страдай. Давай, давай. Время! Или сам, или я тебе помогу.

В подтверждении своих намерений, Плинто сделал шаг вперед, подталкивая меня к краю. В панике я оступился и едва не упал, в последний момент сохранив равновесие.

– Квален, я не шучу. Либо ты идешь туда прямо сейчас, либо уже никогда не пройдешь это Подземелье. Поверь, я это смогу организовать.

Добрый ехидный парень исчез и на его место пришел жесткий игрок, жаждущий получить свое. Конечно, угроза разбойника могла остаться просто звуком, но вот прямо сейчас, глядя на него, проверять не хотелось. Видимо, именно такого Плинто боялись все, видевшие его темную сторону в Барлионе. И именно за убийство такого игрока готовы были платить много денег. Кстати!

– Понял, мотивируешь ты умеешь. Но у меня одно условие. Если все выгорит, и мы доберемся до цели, ты дашь мне себя убить.

Темный клинок вылетел из ножен и уперся мне в кадык еще до того, как я закончил фразу. Тело мгновенно перестало повиноваться, от груди по всему телу расползался противный холод, а вместе с ним и страх. Мозгами я понимал, что это не мое чувство, а внешнее воздействие ауры разбойника. Еще бы, Плинто увеличился, потемнел, отрастил крылья, и залил глаза кроваво-красным цветом. Сейчас он нависал надо мной как Шакил О’Нил над первоклассником. В лицо ударило теплое дыхание трансформировавшегося Высшего Вампира, после чего раздался зловещий шепот, добавивший к липкому страху мурашки по всему телу и желание поскорее нажать кнопку «Выход»:

– Я высосу твою кровь и засуну персонажа в такую задницу, что ты будешь выбираться из нее вечность! Даю последний шанс. Либо ты идешь, либо…

– Либо не иду, – выдавил я, с трудом преодолевая оцепенение. Тело скручивало, хвост дрожал, рог свело в приступе паники, но разум был ясен и тверд в своем намерении. Я, мать твою, прав! Плинто слишком хочет знать, что находится в башне, потому должен за это платить.

Борьба взглядов продолжалась долго. Отступать никто не хотел, несмотря на злобное шипение пауков. Желание осмотреться боролось с желанием не отступать и это было куда сильнее давления разбойника.

– Альмарил, – неожиданно произнес Плинто, возвращая себе прежнюю форму и уходя в невидимость. Это позволило мне отвести взгляд в сторону, о чем я тут же пожалел. Уступ был облеплен страшными тварями. Ранее невидимое поле не позволяло им вступать к нам на камни, потому пауки облепили нас со всех сторон, полностью скрыв своими телами башню и огромную пещеру. Они были везде. Сверху, сбоку, снизу. Копошащаяся мешанина волосатых тел, лап и темных глаз размером с тарелку.

Медленно, один за одним, твари утрачивали ко мне интерес и возвращались к своим делам. Плинто оказался прав – я этих монстров не интересовал.

– Сколько? – спросил я у прозрачной тени, с трудом выровняв дыхание. Быть погребенным под толстым слоем гигантских пауков – последнее, что бы я хотел сегодня испытать.

– За мою голову обещано полляма. Тридцать процентов шкалы Опыта на моем уровне – не та вещь, которой я готов жертвовать. Пять сотен Альмарилов, и ты рассказываешь, куда собрался его девать.