— К-конечно! Сейчас буду! Куда привезти?!
— Адрес больницы и отделения вы знаете…
Дальше я Лешенко не слушала. Помчалась с Сонечкой домой (дочка, как почувствовала, вмиг притихла), передала малышку на руки Риточке и устремилась в больницу. И только в такси подумала: а почему Лещенко доверил документы мне? Но эта мысль сразу же затерялась под множеством других — более важных и тревожных.
Кто покушался? Где? Кого задержали? И в каком состоянии сам Андрей?!
О собственном признании забыла — не до того стало. Расплатившись с таксистом, вбежала в фойе больницы, промчалась по ступенькам на второй этаж и оказалась в нужном отделении. Пролетела по коридору птицей и уже у двери знакомой палаты столкнулась нос к носу с молоденькой и симпатичной докторшей, удивительно похожей на Снегурочку…
Та только что вышла из палаты, и я ее остановила.
— Алена Ивановна? Здравствуйте! Я Дарья Петушок, помните меня? А где…
Но девушка только плечиками дернула, на одном из которых лежала длинная коса, и заметила обиженно:
— Конечно, помню! Ну и муж у вас, Дарья Николаевна. Грубиян! — хлюпнула носом и поджала дрогнувшие губки. — А ведь мы, как лучше хотим! Желания исполняем! Да он бы сам еще целый год с мыслями собирался, пока на что-то решился! Измучил бы и вас и себя — все равно у него другой дороги нет. А теперь я, оказывается, пигалица малолетняя! Нос сую, куда не нужно!
— Чт-то? — ничего не поняла я.
Однако доктор уже зажала под мышкой папку и потопала прочь, быстро стуча по полу каблучками белых сапожек. А я стремительно распахнула дверь…
— Андрей! — вбежала в палату… да так и застыла у порога, словно на стену налетела, споткнувшись о темный взгляд Воронова, пригвоздивший меня к месту. — … Иг-горевич?!
Целый и невредимый, мой шеф стоял у окна в джинсах и джемпере, а вовсе не в полосатой пижаме и, когда я вошла, резко обернулся. Сжав рот в жесткую линию, оторвал руку от подоконника и сузил ледяной взгляд…
Значит, видел, как я бежала.
Сумочка выскользнула из холодных пальцев и упала на пол. Я наклонилась, чтобы ее поднять. Волосы из собранного на затылке пучка растрепались, а шапка где-то потерялась…
— Ты… Вы… — силы в голосе не хватило, чтобы сказать нормально, и я пропищала: — С вами все х-хорошо?
Мы стояли, смотрели друг на друга и молчали, по-новому встретившись наедине. Точнее, это я смотрела, а Воронов просто-таки сверкал глазищами. Неужели еще вчера они у него были голубые и ясные, как зимнее небо? Смотрели с чувством? Сейчас они испепеляли меня, как адова тьма, готовые вот-вот пустить стрелы!
— Ну, здравствуйте, Петушок! — услышала я рокочущее и вздрогнула. — Или скорее, здравствуй… ж-жена?! Что, родная, соскучилась? На этот раз ты куда быстрее пришла!
Андрей сказал, будто жало из ножен достал и воткнул его прямо в сердце. Мне тут же захотелось вжать голову в плечи и накинуть на себя капюшон. А лучше снять пуховик и натянуть его задом наперед, чтобы не видеть его глаз — прежних глаз моего грозного шефа.
— Значит, говоришь, я на машину не заработал, да? Уверена?